За годы плавания Игорю Петровичу встречались разные капитаны и разные помполиты. Знаменского он почти не знал, но ему понравилось в Николае Степановиче уже и то, что он успел заметить в помполите: чувство юмора, трезвость ума, простота, советская убежденность. К этому теперь можно добавить умение слушать. Не так мало, если разобраться…
— Да-а… — протянул Знаменский.
— В каком смысле? — спросил Игорь Петрович. — Думаете, сколько-нибудь преувеличиваю? Ни-ни, у вас еще будет время убедиться во всем самому. И не исключено, Николай Степанович, что вы лично запросто перенесете первый такой трансатлантический рейс. Первый, я подчеркиваю. Но и в случае такого успеха — не торопитесь с выводами. Море вообще не любит быстрых выводов… Не забудьте, что вам мореплавание в новинку. Для вас оно насыщено новизной, и все новое так или иначе будет интересно. Главное — вы еще не устали от накопления тоски по семье, дому, берегу. Это накопление происходит постепенно, с годами, и если вы вдосталь поплаваете, вы это будете чувствовать…
— Да я вроде уже, — улыбнулся Знаменский.
— Ну, это еще цветочки!.. Так вот, Николай Степанович, трудно сказать, что лучше — легкая жизнь дальних рейсов или суматоха на Балтике и в Северном море, с недосыпанием, переработками, дерганьем в порту. Кому что нравится. Выбирать, правда, не приходится, жизнь наша — куда пошлют… Вот так.
— Спасибо, Игорь Петрович, — просто сказал Знаменский. — Кое-что проясняется. Я вас не очень задерживаю? нет? Тогда вот у меня наша бассейновая, — Николай Степанович достал из кармана газету. — Здесь все пестрит двумя словами — «Ладожец» и «Онежец», «Онежец» и «Ладожец». Их тут хвалят на все лады, а я верю на слово. Я просмотрел годовую подшивку — «Оку» вспоминают только в числе отстающих или ругают по разным поводам. Судов в пароходстве не так уж мало, есть, наверное, и не хуже «Онежца», и не лучше «Оки». Почему так навалились на наше судно? что это? злая инерция? Или все по заслугам? Разве наш экипаж хуже прочих? Люди как люди, хорошие в большинстве. Без заскоков нигде не обходится, это ясно, однако «Оке» достается больше других…
— Николай Степанович, я ведь на «Оку» пришел Вместе с вами, мне трудно судить… Но кое-что я и раньше знал, могу поделиться. Прежде всего, о каком н а ш е м экипаже вы говорите, Николай Степанович? Здесь нет спаянного стабильного коллектива, который принято среди моряков называть экипажем…
— Как нет? Что-то перестаю понимать вас.
