Александр Александрович перевел дыхание. Не часто ему приходилось выступать столь пространно. Помполит умел слушать, Сомов с некоторым удивлением заметил, что рассказывает с удовольствием.
Он продолжал:
— Причем очень часто капитану в деловых спорах, в сложной ситуации не с кем посоветоваться. То есть, я хочу сказать, зачастую возникают серьезные, экстренные вопросы, и капитан не имеет времени войти в контакт с нашими советскими представителями. В отдельных случаях капитан вынужден принимать решения, не имея четкого представления об обычаях порта и не зная в подробностях местных законов… Всякое бывает. И совсем нередко капитану приходится выходить за пределы судовождения и коммерции, капитан нередко переносится в юридические, даже дипломатические сферы. В этих случаях капитан становится представителем Государства и отвечает своими действиями за честь своей страны. Вы чувствуете, помполит, на какой высоте должен быть капитан торгового судна? И хорошо еще, если капитан прибыл в иностранный порт уверенным в себе, спокойным и рассудительным; хорошо, если его сознание не травмировано подмочкой груза или аварией на миллионы рублей. А гарантией такой уверенности может быть только большой судоводительский опыт плюс опыт жизненный, плюс твердая воля. Капитан судна, опираясь на знание и опыт, должен твердо знать, чего он хочет — от своего экипажа, от любого шипчандлера-предпринимателя, от себя самого. Вот так! А теперь представьте на месте такого опытного капитана нашего желторотого теоретика… Да его с улыбочкой окрутят вокруг пальца, заткнут за пояс и оберут до нитки. А напоследок еще преподнесут сувенирчик. Чтоб дольше помнил…
Александр Александрович вздохнул.
— Конечно, мореходное училище не может обучить судоводителей всему на свете. И не может быть учебника с практическими рецептами на все случаи жизни. Поэтому капитану непременно нужен опыт, свой или заимствованный у старшего поколения. Конечно, лучше свой. Вот потому вы почти не встретите капитана моложе тридцати пяти лет. Вот потому капитан — дорогостоящий специалист…
— Согласен, — сказал Знаменский.
— А вы говорите — бросить судно, оставить мостик кому другому, изменить профессию! Это же дезертирство, дорогой мой помполит! Если я и другие опытные капитаны сойдут с мостиков и пойдут работать в зоосад или займутся разведением клубники, — кто же, по-вашему, станет командовать судами? желторотые юнцы, о которых я сейчас вам рассказывал? — спросил Сомов тоном очень обиженного человека. Будто Знаменский всерьез предлагал ему оставить мостик и разводить клубнику. Александр Александрович умел обижаться. Он даже почти любил обижаться, потому что любил отвечать на обиду, даже мнимую.
