И вот теперь Александр Александрович стоял на мостике, и, как всегда после срыва, его терзали нехорошие предчувствия и болел правый бок. Все ему казалось немило, все делалось не так, а рулевой стоял на руле просто безобразно.
— Старпом, поставьте на руль этого рыжего черта, который отдает якоря раньше моей команды! — приказал Сомов.
«Рыжий черт» через минуту цепко сжал рукоятки штурвала. Судно следовало в потоке отстающих, обгоняющих и встречных судов по гармонической кривой фарватера. При этом лоцман не успевал произнести команду: каким-то шестым чувством Горохов предупреждал его намерения, словно повинуясь мысленным приказаниям. На мостике стояла напряженная деловая тишина, как всегда при плавании в узкостях.
— Гуд, вери гуд! — слышалось время от времени лоцманское одобрение. — Экселент сэйлор! — проговорил, обращаясь к капитану, лоцман, указывая глазами на Горохова.
Так, в течение трех дней два различных лоцмана Гулля одинаково восхищенно отметили превосходную выучку матроса Горохова Василия Ивановича…
— Старпом! Этого рыжего считайте старшим рулевым. Ставьте его на руль в узкостях и при швартовках, — сказал Сомов, когда сдали лоцмана и «Ока» легла на нужный курс.
Так деловая характеристика «рыжего» триумфально оформилась за один рейс. Он стал значительной фигурой, оставаясь скромным и держась в тени. Горохов никому и никак не напоминал о своем профессиональном превосходстве.
Он берег и накапливал спасительную положительность — про черный день.
Поскольку он окончательно отказался от самоанализа и решил жить как жил — черные дни впереди предстояли. До какого-то определенного момента Горохов еще мог за себя поручиться. Но после этого, частенько неуловимого, момента — тормоза отказывали, и тут уж Василию Ивановичу сам черт был не брат… не сват и не шурин… Нет, определенно — черные дни предстояли… Одна теперь была надежда — что после всего Сомов сразу его не выгонит, не спишет с «Оки».
С приходом в советский порт Горохов осторожно «встряхнулся». В одиночестве отправился он к доброй знакомой, где все разрешалось. Он немного опоздал на вахту, но стоял свой парень, обошлось. Он явился не совсем трезвым, а точнее — совсем не трезвым, но никто не заметил. На «Оке» давно установилась простота нравов. К тому же в ту стоянку менялись старпом и помполит.
Смена административной власти и политического руководства на судне всегда сопровождается некоторым снижением требовательности. Любителям такая смена власти по душе — можно выбрать слабинку. Воспользовался возможностью и Горохов. И — удачно.
