Процесс вставания длится долго, минуты три. За это время Николай Петрович садится на лед еще два раза. Наконец он поднимается и, укрепив ноги на льду в виде римской цифры пять основанием вверх, покорно ожидает приказа своей дрессировщицы.
— Смелее! — командует Марина. — Отталкивайтесь сначала левой ногой, потом правой. Ну, пошли!
Николай Петрович судорожно отталкивается сначала левой ногой, потом правой — и снова с размаху садится на лед.
— Сейчас, сейчас, — смущенно бормочет он, — это я так… Присел отдохнуть, на одну минуточку… Сейчас мы с вами, Мариночка, начнем так бегать, что небу жарко станет!
Марина кисло улыбается в ответ на эту риторическую фразу. Она хорошо знает, что небо может быть совершенно спокойно за свою температуру.
Урок длится больше часу. Николай Петрович к концу его делается багровым, сзади на его брюках темнеет некрасивое мокрое пятно — печальный след вынужденных посадок на лед. Марина же свежа и прекрасна, как всегда.
Расставаясь, Николай Петрович долго жмет руку Марины и, заглядывая ей в лицо своими собачье-добрыми близорукими глазами, скорбно шутит:
— А все-таки у меня кое-какие успехи обозначились. Правда, Мариночка? Раньше я — помните? — падал прямо плашмя, а теперь уже научился садиться!
Проходит еще месяц. Николай Петрович садится на лед реже, но катается, по мнению Марины, удручающе плохо. Начавшие учиться вместе с ним уже давно перешли в разряд мастеров и носятся как черти по главному кругу, а он все еще ковыляет в своем загончике для начинающих.
Сережа Корольков, главный инструктор, даже сказал как-то Марине:
— Имей в виду, Марина, что твой «верблюд» портит нам всю музыку. Из-за него мы никак не можем дать сто процентов выполнения плана.
Марина вспыхнула и ответила:
— Пожалуйста, возьми его себе хоть сегодня. Может, он у тебя поедет.
— Я ему предлагал переменить инструктора — он и слышать не хочет. Он, наверное врезался в тебя, Марина?
— Дурак ты, Сережа. Он же солидный человек, дети у него, жена, кататься не умеет…
— Вот которые с детьми и женами и кататься не умеют — те как раз и влюбляются в таких, как ты. А влюбленный человек никогда, конечно, не овладеет техникой катанья. Ему нужно под ноги смотреть, а он на тебя любуется — и, натурально, падает.
— Глупости! — сказала польщенная Марина. — Я его сегодня так возьму в работу, что он у меня запищит. Обещаю тебе через декаду рапортовать о выпуске «верблюда» на главный круг.
— Ну смотри, Марина!
