— Удалитесь, — приказал Петр Семенович, — а вы, — с укоризной повернулся он к Сидору Ивановичу, — мелкий вы человек. От вас я этого не ожидал. Подумаешь, лишний игрок на поле. Разве вас от этого убудет?
— Дело не в этом, — туманно возразил бухгалтер, — дело в принципе. Принцип для меня выше всего!
— Ну и оставайтесь со своим принципом, — раздраженно бросил Петр Семенович и устремился вдогонку за мячом. Мяч подкатился к ногам защитника тонких. Тот, вероятно, от неожиданности ударил по своим воротам. Вратарь Дима Никитин, заведующий спортивным отделом газеты «Голос текстильщика», вместо того, чтобы отбить мяч в поле, ловким ударом забил его в верхний угол ворот.
— Проклятье! — в отчаянии воскликнул он, схватившись за голову. — Я, кажется, заверстал мяч в собственные ворота.
Зрители захлопали, закричали, засвистели. Болельщики, где бы они ни были, всегда остаются болельщиками.
Счет один ноль в нашу пользу воодушевил нас, окрылил, придал новые силы. Мы гурьбой ринулись в атаку, и, сметая с пути игроков противника, прорвались к воротам.
О, сладостный миг борьбы! О, упоение атаки! Чего только не сделаешь, чтобы забить гол, а затем снисходительно принимать поздравления друзей и рукоплескания зрителей! Увы, в ту самую минуту, когда мне удалось овладеть мячом и я почти торжествовал победу, над ухом У меня раздался свисток судьи. Я понял, что это относится ко мне. Но я продолжал мчаться к воротам противника, крепко, двумя руками, прижимая мяч к животу. Не было такой силы, которая могла бы остановить меня. Еще мгновение — и, сбив с ног Диму Никитина, я вместе с мячом очутился в сетке ворот.
— Послушайте, — урезонивал меня судья, пытаясь вырвать из рук мяч, — насколько я разбираюсь в спорте, меня пригласили судить футбол, а не регби, — добром прошу, отдайте мяч.
Вслед за тем последовало наказание — одиннадцатиметровый удар. И счет стал 1 : 1. Вместо горячих поздравлений друзей и рукоплескания зрителей, я почувствовал на себе молчаливые взгляды в самом разнообразном ассортименте — от иронических и снисходительно-презрительных до испепеляющих включительно.
Мне хотелось чем-то загладить свою вину. Но чем? Активностью. Я слыхал, что все хорошие футболисты должны передвигаться по полю активно. За время одной игры некоторые из них пробегают не менее пятнадцати километров. Я готов был пробежать все двадцать. К моему величайшему удивлению, я заметил, что судья не отстает от меня ни на шаг. Видимо, он опасался, как бы я опять не отколол какой-либо номер, противоречащий футбольным правилам. Судья первым не выдержал этого марафонского состязания в силе и выносливости. Он сошел с дистанции и, полистав зеленую книжечку, запыхавшись, объявил:
