— Погоди!
Я тоже стал одеваться.
На улице было хорошо. Шел снег. Ветра не было совсем.
Мы шли, и я чувствовал, что Светка хочет, чтобы я ей что-то сказал. Но я не знал что. Да и вообще не хотелось говорить. Молча мы дошли до Светкиного дома. В окнах ее квартиры горел свет, слышалась музыка.
— До свидания, спасибо, — сказала она.
— На здоровье, — сказал я.
Снег, снег падал белый, пушистый.
К Гришке, конечно, в тот вечер я уже не вернулся. К Леониду Витальевичу мне что-то тоже расхотелось идти. Я пошел прямо домой и лег спать.
Папа и Костя пришли уже под утро. Но я ничего не слышал.
За последнее время много накопилось непонятных вещей. Раньше поговорил бы с папой — и все. А теперь просто некогда. На завод я не хожу, а по вечерам папа дома почти не бывает. То он идет играть в бильярд, то в гости куда-то.
— Посидел бы сегодня дома. Посвятил бы себя семейному очагу.
— Угу.
Неуютно, как будто не в своей комнате, а где-то в зале ожидания, папа сидит за столом и читает газету. Может, неприятности на заводе, а может, еще что-то.
— Да брось ты свою газету! Поговори со мной.
— Сейчас, сейчас. Одну минутку.
Он дочитал какую-то статью и положил газету.
— Ну? Так о чем мы будем говорить? На какую тему? На политическую?
— Нет, на личную.
— И что же у тебя за личная тема?
— А ты очень торопишься?
— Так, средне.
— Ну хорошо. Тогда я начну издалека. Вот, например, скажи мне, что такое праздник? Чем он отличается от всякого другого дня?
— Объективно ничем. Просто люди уговорились между собой, что в такой-то день года они будут праздновать, веселиться. Вот и все.
— И они веселятся?
— В основном, да.
— Но не все же?
— Кто не хочет, тот не веселится.
— А кто не может?
— Не ходи кругами. У тебя на Новый год что-нибудь стряслось?
— Нет, ничего. Но никогда еще в жизни мне не было так скучно.
И я подробно, от начала до конца рассказал про Новый год.
— Ну что ж, — сказал он, когда я кончил. — Утешить мне тебя нечем. Вместо того чтобы веселиться, ты испортил настроение и себе, и другим. Ну ладно…
— Ты идешь играть в бильярд?
— Не совсем. Слушай! Ты не хотел бы пойти со мной?
— Куда?
— Неважно.
— Могу пойти.
— Ну тогда одевайся.
Мы вышли из такси где-то за Бурхановкой в новом квартале. Одинаковые серые четырехэтажные дома казались с улицы скучными и нежилыми.
— Когда-нибудь здесь будет хорошо, — сказал папа. — Подрастут деревья, постареют стены. Ты обратил внимание, что старые дома всегда кажутся уютнее новых? Когда я был совсем еще молодым… Осторожно, здесь канава. Ступай шире. Вот так.
