— А чего тут не уметь?
— Э-э, нет, — сказал я. — Варить кофе — большое искусство. Я по напиткам всегда с прибытком.
Я вспомнил, как бородатый колдовал у нас на кухне, и смело пошел по его стопам. По его рецепту был заварен чай со щепоткой соли. Потом я намолол кофе. Под руку мне попались маленькие аптекарские весы. И я стал делать вид, что развешиваю сахар и кофе по какому-то сложному рецепту. Женя смотрела на меня с интересом.
Когда кофе сварился, мы пошли в комнату. Женя — первая, а я за ней.
Пока мы были на кухне, в комнате все переменилось.
Слава держал Лигию за руку и, чуть покачиваясь, читал ей стихи, которые вот уже полтора года он читает на всех вечерах:
И я
достаю
из широких штанин,
дубликатом
бесценного груза…
Светка одна сидела на диване и перелистывала какую-то книжку. Бородатый и Гришка сидели за столом и шумно беседовали.
— Есть чай, — сказала Женя.
— И кофе, — сказал я.
— К черту, — сказал бородатый. — Давайте веселиться. Где музыка? Я хочу танцевать. Лигия, иди сюда!
Гришка вздохнул и пошел включать магнитофон.
Заиграла музыка. Это была та самая джазовая лента, которая, сколько я себя помню, кочует по всему городу. В каждом доме она, и в ресторане ее играют, и даже иногда на улице.
«Марина, Марина, Марина», — и так далее.
Слава пошел танцевать со Светкой, Гришка с Женей, а бородатый с Лигией. Бородатый все время шептал Лигии что-то на ухо, она смеялась, смеялась, а потом покраснела вся и стукнула его по лицу. Бородатый даже не поморщился. Он встал перед Лигией на одно колено, проговорил что-то, и они опять стали танцевать.
«Марина» кончилась, и тут же началась опять. Танцу не видно было конца. Сначала я с интересом смотрел, как кто танцует, а потом мне стало скучно, и я опять пошел на кухню.
Там было темно, и в большом голубоватом окне было видно, как идет тихий, медленный снег.
— Родя! Родька! Ты здесь?
Я обернулся. В дверях стояла Светка.
— Ты не мог бы меня проводить? Я плохо себя чувствую.
— А где Славка? Он не хочет?
— Я не хочу. Пускай себе танцует с этой Лигией. Неужели она такая красивая? Как ты считаешь?
— Ничего. Средняя.
— А почему же все так около нее увиваются?
— Не знаю. Ты поэтому уходишь, да?
— Нет. Просто мне скучно. Пойдем, я недалеко живу. Потом вернешься. Как раз к двенадцати часам поспеешь.
— Ты в самом деле хочешь уйти?
— Вот уж действительно! Не хочешь, не надо, я и сама доберусь.
Она прошла через коридор к вешалке и стала одеваться.
