— Смешной ты, Эдуардыч, — сказал Касьяныч, — ну что ты над ним дрожишь? Здоровый парень. Не глупый. Ему руками работать хочется, и пускай. Сколько ж это можно штаны на партах пробирать? Я б на твоем месте только радовался.
— Чушь, — сказал папа, — этого не будет. Пусть сначала кончит школу, а потом куда угодно, хоть в ассенизаторы.
— Значит, по-твоему, я что, ассенизатор?
— Не передергивай. О тебе речь не идет. Ты специалист, каких мало. А он что?
— А почем ты знаешь, что он? Может, и он будет специалистом? Нельзя так ни в грош не ставить собственного сына.
Папа помолчал.
— Ну ладно, — сказал он. — если ты не возражаешь, работать мы будем вместе, а сына я все-таки буду воспитывать отдельно. Сейчас же снимай комбинезон и марш отсюда. Ты слышишь? Дядю Федю я предупредил. Если еще раз он пропустит тебя, имей в виду, ему не поздоровится.
Когда мы подходили к ДСА, папа сказал:
— Ты иди домой, а я заскочу в бильярдную.
— Может быть, сегодня не пойдешь?
— Почему?
— Потому, что когда тебя нет дома, мне тоже не хочется идти домой.
— Вот как!
Молча мы прошли мимо ДСА.
На улице Ленина было очень красиво. От столба к столбу через улицу уже протянули цепочки цветных огней.
— Вот и Новый год на носу, — сказал папа. — Меня пригласил Касьяныч, но я отказался.
— Ты на него злишься?
— Глупости, — сказал папа. — Я его как раз очень хорошо понимаю. Для него школа, образование — это пустой звук. Талант! Он все хватает из воздуха. Бывают такие люди. — Чувствовалось, что папе приятно рассказывать про Касьяныча. — Ты бы посмотрел, что он иногда делает при своем пятиклассном образовании! Кстати, ты знаешь, чем он занимается на заводе?
— А что?
— Это он только числится фрезеровщиком. А вообще то, что он делает, не укладывается ни в какие рамки. Если, например, нужно изготовить срочно какую-нибудь уникальную деталь и ни один из наших станков для этого не подходит, зовут Касьяныча. Что он там придумывает, как ухищряется, никому не известно. Но уж если берется, мы знаем, что деталь будет. Никакие нормы, никакие расценки в таких случаях, конечно, применять невозможно. Он сам назначает цену, а мы только торгуемся.
— И дорого он берет?
— Как когда. Во всяком случае, он совсем не такой рвач, как может показаться по его словам. Если денег на заводе нет, бывает и такой случай, он может сделать и бесплатно.
— Странно…
— Что странно?
— Если ты действительно так хорошо относишься к Касьянычу, почему же ты не хочешь пойти к нему на Новый год? Костя, наверное, уйдет в свою компанию.
