И тут я наконец действительно что-то понял. Меня прямо осенило.
— Значит, что же? — сказал я. — Значит, выходит, что когда человеку скучно, он не живет?
— Мыслитель! Гигант! — сказал папа. — Может быть, ты попробуешь сам развить эту идею.
— Проще простого, — сказал я, — пожалуйста. Надо накопить побольше потребностей, и все в порядке.
— А если нет возможности удовлетворять эти потребности? Если, скажем, у меня есть потребность каждый день перед завтраком совершать кругосветное путешествие? Где же мне взять такую машину, которая обвезет меня вокруг Земли за двадцать минут?
— Сделать!
— Вот именно, — сказал папа. — Значит, мало копить потребности. Надо еще копить и возможности их удовлетворения. Таким образом, что же будет когда-то? К чему стремится род людской и каждый человек в отдельности? Очевидно, к тому, чтобы иметь неограниченное число потребностей и жить в мире с неограниченным числом возможностей их удовлетворения. Это же естественно. Что произойдет в таком случае? Время изменит свои границы. Несчастный человек в лучшем случае живет в масштабе один к одному. То есть в одну минуту он проживает одну минуту. Человек, который с большей полнотой ощущает жизнь, грубо говоря, за ту же минуту успевает прожить несколько больше. Если же идти дальше этим путем и допустить, что возможна бесконечная полнота ощущения жизни, то тут же придется допустить, что одна минута или любая другая единица времени может быть растянута тоже до бесконечности.
Папа опять закурил.
— Ну как? Ты уже запутался, надеюсь?
— Нет. Я, кажется, все понимаю.
— Ну и хорошо, — сказал папа, — тогда подведем итоги. Что же получается? Получается, что счастливый человек — это бессмертный человек. А для того чтобы быть счастливым, нужно иметь большое количество удовлетворимых потребностей. А для того чтобы их все время накапливать, нужно активно что?
— Жить. Но ты мне вот что скажи. В будущем, как мы выяснили, человек будет бессмертным, то есть счастливым. А сейчас?
— Ты догматик, — сказал папа, — и, к сожалению, тупица. Из моих рассуждений вовсе не вытекает, что все хорошее возможно только потом. У человека уже сейчас есть возможность ощущать жизнь с огромной полнотой. Другое дело, что не все к этому движутся.
— А ты?
— Мне кажется, что я — да.
— А Костя?
— Костя вообще гигант.
— А Лигия?
— Не знаю. Кстати, куда она пропала?
— Мне это неинтересно.
Папа помолчал.
— Мы с тобой еще недостаточно мудрые люди, — сказал он, — чтобы с уверенностью судить о ком-нибудь, кроме себя и себе подобных. Из того, что кому-нибудь не подходит наш образ жизни, еще не следует, что он хуже нас. Одному, чтобы нормально развиваться, достаточно Благовещенска или, скажем, Полтавы, а другому обязательно нужна Москва или, в крайнем случае, Ленинград. Кстати, тебе бы тоже не мешало съездить в столицу, подышать другим воздухом. Посмотреть других людей.
