Пришлось оставить у этой двери автоматчика и вернуться к телефону.
Дрожащей рукой фельдфебель набрал номер и сообщил своему начальнику обстановку. В трубке послышался крик. Величко выхватил у фельдфебеля трубку, отрекомендовался и потребовал, чтобы жандармы сдались без сопротивления. Штандартенфюрер молча выслушал это требование и, видимо, тут же начал звонить куда-то — зычный голос его слышался даже в коридоре.
— Вызывает подкрепление, — пояснил фельдфебель. — На другом конце местечка ночью поселился взвод жандармов, тайно прибывших из Братиславы.
— Мы об этой тайне уже знаем, — усмехнулся Величко и обратился к стоявшему рядом поручику Брезику. — Ты, Ян, тут давай действуй, раз они не хотят сдаваться, а я пойду встречать подкрепление. — Он весело подмигнул, добавив: — Жаль, нет музыки!
Фельдфебель изумленно таращил глаза на партизан, которые воевали совсем не так, как это изображалось в немецких газетах. Там их неизменно рисовали обросшими, клыкастыми зверьми на двух ногах, с кинжалами в зубах. А тут они предстали перед ним веселыми, добродушными парнями, без суматохи, без окриков делающими свое дело…
Министерство внутренних дел Словакии создало специальный жандармский взвод безопасности для борьбы с партизанами и послало его в Турчанский Мартин. Сам Шане Мах подбирал в этот взвод только братиславчан, у которых не было никакой связи с вольнодумными жителями Турца, где так легко находили себе поддержку партизаны и даже советские парашютисты.
Вот этот взвод и вызывал себе на помощь начальник немецкой полевой жандармерии.
Разведчики Величко, конечно, знали, что вчера в Мартине выгрузился с поезда вооруженный пулеметами, автоматами и пятью минометами спецвзвод. Но что этот взвод за ночь перебрался во Врутки, им еще не было известно. Так что насчет «тайны» Величко немного преувеличил…
Открывшему было стрельбу начальнику немецкой жандармерии пришлось бросить в окно гранату, и он утих. В доме поднялся переполох. Немцы начали стрелять, выскакивать из окон и были перебиты все за исключением захваченных в самом начале часового и дежурного фельдфебеля.
Завидев в конце улицы марширующих словацких жандармов, Величко сказал Брезику:
— Ян, твои соотечественники идут, сам с ними разбирайся.
— Я этим холуям Ежки Кактуса покажу, какие они мне соотечественники! — сквозь зубы бросил Ян Брезик.
На крыше соседнего дома и в окнах гостиницы были уже расставлены пулеметы.
— Косить подчистую, чтоб не ушел ни один холуй Шане Маха! — наказал он пулеметчикам.
