В самый напряженный момент, когда Иржи готов был полезть в карман и достать старинный родовой кулон, которым он решил умилостивить начальника — подарить эту бесценную вещь, а потом упасть на колени, все рассказать, просить пощады себе и… если можно, ей, Иланке, Куня вдруг встал. Высоко задрав свой угластый подбородок, прошелся по ковровой дорожке от одного окна к другому, за которыми уже ярко светило полуденное солнце. И опять сел за стол, сказав многозначительно:
— Ну, Иржи, счастье твое, что мы не доложили начальству о поимке важного государственного преступника. А то получили бы в награду намыленные галстуки на шею.
— Да, — свесив голову, чуть слышно ответил Иржи, в душе чувствуя, что все кончится не так уж плохо.
— Да! — передразнил его начальник. — А что да, и сам не знаешь!
— Чего уж тут не знать — поймал и выпустил…
— Поймал! — презрительно скривив тонкие губы, протянул Куня. — Кого поймал! Вот, посмотри сам. Сличи фото. — И начальник поднял листок бумаги Иржи, под которым лежало с десяток фотокарточек.
Иржи сделал робкий шаг к столу, все еще не веря, что роковая минута миновала. Посмотрел на фотографии, разложенные веером.
— Присмотрись, твой раненый похож на одного из тех, кого разыскивает велительство?
— Тут действительно нет его. — Иржи виновато пожал плечами. — У него лоб сократовский.
— А кто его видел близко, кроме тебя и твоей Иланки? — задумчиво спросил начальник.
Иржи тут же сообразил что к чему, и с готовностью Швейка ответил: лицо раненого рассмотрел не очень хорошо, можно сказать, совсем плохо…
— Ты соображаешь, Иржи! — добродушно улыбнулся Куня и, сощурив хитрые каштановые глаза, почти шепотом разъяснил, что важнее всего теперь стоять на одном: никакого русского вообще не было. По ошибке за него приняли малознакомого человека из далекой деревни. Жил он тихо-мирно. Пахал свое поле, да сапоги чинил по вечерам. Начальству глаза не мозолил, вот и приняли за чужого, когда увидели впервые, да еще с перебитой ногой.
— Пан врхний, вы гений! — воскликнул Иржи неожиданно для себя.
— Мы оба будем гениями, когда его снова поймаем! — совсем уже другим тоном возразил начальник. — А ты вот что… Мы тут у себя посоветовались и решили, что после такого таинственного исчезновения твоего пленного тебе лучше на время из местечка уехать. Как бы тут друзья этого хромого не пристукнули тебя.
— Вы правы, пан врхний. Спасибо за добрый совет. Я сегодня же переберусь в Мартин.
— Да, там тебя гардисты пристроят.
