Деникин: За Россию — до конца - Анатолий Тимофеевич Марченко

Анатолий Тимофеевич Марченко - Деникин: За Россию — до конца о чем книга

• Шкуро: Под знаком волка
• Генерал террора
• Деникин: За Россию — до конца
• Кутепов: Мираж
• Савинков: Генерал террора
• Наука умирать
• Генерал Юденич
• Краснов: Не введи во искушение
• Мираж
• За Россию - до конца

Читать онлайн бесплатно Деникин: За Россию — до конца, автор Анатолий Тимофеевич Марченко

Из строгого, стройного храма

Ты вышла на визг площадей...

   — Свобода! — Прекрасная Дама

Маркизов и русских князей.

Свершается страшная спевка, —

Обедня ещё впереди!

   — Свобода! — Гулящая девка

На шалой солдатской груди!

Марина Цветаева

Кто уцелел — умрёт, кто мёртв — воспрянет.

И вот потомки вспомнят старину:

   — Где были вы? — Вопрос как громом грянет.

Ответ как громом грянет: — На Дону!

   — Что делали? — Да принимали муки,

Потом устали и легли на сон.

И в словаре задумчивые внуки

За словом: долг напишут слово: Дон.

Марина Цветаева

Часть I

ЗА ЕДИНУЮ И НЕДЕЛИМУЮ

Бури-вьюги, вихри-ветры вас взлелеяли,

А останетесь вы в песне — белы-лебеди!

Знамя, шитое крестами, в саван выцвело.

А и будет ваша память — белы-рыцари.

И никто из вас, сынки! — не воротится.

А ведёт ваши полки — Богородица!

Марина ЦВЕТАЕВА

1

Из записок поручика Бекасова:

орошо помню, будто это было вчера: в окно крошечного кабинета председателя Всероссийской чрезвычайной комиссии по борьбе с контрреволюцией и саботажем Феликса Эдмундовича Дзержинского врывалось утреннее весеннее солнце, и потому даже то обстоятельство, что я приехал на Лубянку в сопровождении двух чекистов, не вызывало в моей душе тревоги. Напротив, как это всегда бывает весной, у меня появилась надежда, что ничего необычного, а тем более трагического, в моей судьбе не произойдёт.

Впрочем, едва я ощутил на себе пронзительный взгляд испытующих, словно насыщенных магнетизмом глаз Дзержинского, эта надежда сменилась знобящим ожиданием какой-то решительной перемены в моей жизни. Выбор был невелик: или после продолжительного, а может, и короткого допроса я буду арестован как бывший офицер, уличённый в каких-либо грехах, или же мне предстоит пройти через тяжелейшие, если не драматические испытания, предсказать которые я, естественно, не мог хотя бы потому, что никогда не ощущал в себе качеств провидца.

Дзержинский вышел из-за стола, прямой как жердь, сделал шаг навстречу и, не спуская с меня внимательных глаз, протянул длинную худую руку. Я пожал её осторожно, но всё же ощутил, что узкая ладонь его была холодна, будто он только что прикладывал к ней лёд. Теперь я видел его лицо настолько близко, что мне стало страшно: я уже был достаточно наслышан о суровости и беспощадности этого человека. Это было лицо аскета, и, несмотря на то что взгляд его был непроницаем, я уловил в нём скрытый фанатичный блеск. Сдержанность была лишь проявлением его воли, а следовательно, проявлением внешним: я был убеждён, что в душе этого необычного человека, не утихая, полыхает огонь самых противоречивых чувств.