— Богуш! — крикнул Петраш. — Стреляй!
Тот и так уже целился из пистолета в автоматчика.
Петраш включил фару и светом во много раз ярче того, который освещал улицу, на мгновение ослепил патрулей. А в пяти метрах от них вильнул влево, чтобы объехать. Они этого не ожидали, но сразу же повернулись в сторону мотоцикла. В одно и то же время раздалась автоматная очередь и выстрел из пистолета.
Богуш, весь перевесившись вправо и отклонившись назад, стрелял и стрелял. Один гардист упал. Но второй еще раз дал очередь по мотоциклу. И тут мотоцикл вдруг заюлил по дороге, свернул с шоссе и остановился, урча и пофыркивая.
— Петраш! — не своим голосом закричал Богуш.
— Ничего, ничего, сейчас поедем, — простонал в ответ Петраш, но тут же выпустил руль и бессильно повис на нем.
— Куда тебя ранило?
— Рука, рука…
К патрулям, оставшимся всего лишь в километре от мотоцикла, уже бежали другие.
Богуш вырвал перед своей рубашки, туго завязал окровавленный локоть друга, потом помог ему пересесть на заднее седло, а сам взялся за руль.
— Говори, что тут делать.
— Газу дай больше. Так, так, — подсказал Петраш. — А теперь вон ту ручку ставь против цифры один. Первую скорость…
Враги уже подняли стрельбу вдоль улицы. Где-то завыла автомашина.
Богуш включил первую скорость, и мотоцикл строптивой лошадью рванул с места в карьер, как это бывает обычно у того, кто впервые берется за руль незнакомой машины.
— Переключай на вторую…
Мотоцикл быстро развивал скорость.
— Третью.
Сзади показался грузовик, который настигал их. Богуш мало-помалу освоился, повел мотоцикл ровнее. Но когда миновали последний дом, сильные фары грузовика словно клещами обхватили своим светом беглецов. Уже слышны были крики солдат, сидящих в кузове:
— Стой! Стой! Стой!
Свернуть бы с дороги, да везде глубокие кюветы. Наконец, лесная тропинка. Богуш обрадовался ей, как родной матери, вышедшей навстречу. Круто свернул с дороги, вырвался из плена света.
Тропинка шла прямо, мотоцикл мчался по ней на третьей скорости. Но вот она круто повернула, и Богуш, ничего не успев сделать, врезался в сосну. Оба полетели в траву.
— Петраш! — Богуш подхватил друга под руку. — Бежим скорее.
Поднялась стрельба, как на передовой линии фронта. Лес осветили ракеты, которые полетели в небо одна за другой.
— Они нам помогают бежать. Без ракет было бы темно, а то как днем, — нашел в себе силы пошутить Богуш.
В момент падения с мотоцикла грудь Петраша пронзила жгучая боль. И теперь она мучила его где-то в середине, в самой глубине. Точно кто-то пооборвал ему внутренности. Но он ничего не говорил другу. Да и не до того было: по лесу с громким криком и стрельбой бежали преследователи.
