Радуясь, что партизанская семья увеличилась, Николай Прибура сразу же расширил нары. Сам сделал перевязку Рудольфу, стал ухаживать за ним как заботливая медицинская сестра.
Все было бы хорошо, если б не Ежо. Тот отчего-то поскучнел, стал раздражительным, разговаривал неохотно. На вопросы Николая, что случилось, просто отмалчивался.
— Ты, может быть, не доверяешь новичкам, — спросил, его Прибура наедине.
— Было бы кому доверять! — буркнул Ежо. — Когда это богатеи чехи делали добро для словаков? Ты ничего ведь не знаешь… А мадьяры? — еще злее продолжал он. — Феодалы!
— Что-то не похож этот замученный Пишта на феодала! — оборвал его Прибура.
— А ты историю почитай! Кто грабил Словакию и Моравию? Мадьяры!
— Да не такие же, как Пишта!
— Ну, конечно, настоящие феодалы!
— То-то же! А чего ж ты на этого взъелся? — Николай посмотрел прямо в глаза Ежо. — Отец Пишты и дед, а, может, и прадед были шахтерами. Чего у них общего с феодалами? Разбираться же надо!
— Все равно мадьяры…
— Ну знаешь! Чему вас только в школе учили?
— Этому и учили, — огрызнулся Ежо.
Николай прекратил неприятный разговор, чтобы избежать ссоры, а про себя решил обязательно переговорить обо всем с Фримлем.
Эмиль пришел как раз в тот же вечер. Он был такой веселый, словно кончилась война, и на всей земле воцарился мир.
— Ну, как вы тут? О-о, нары расширили! Здесь теперь можно еще двоих поместить.
— Погода плохая, может, кто и забредет, — сказал Николай. — Мы будем рады, особенно если с автоматом.
— Как твоя рука, Рудо? — спросил Фримль.
— Уже почесывается, значит заживает, — улыбнулся тот.
— Вот и хорошо.
Фримль развязал свой рюкзак, вытащил оттуда три пачки листовок, отдал их Николаю и сказал, куда надо отнести и как себя при этом держать.
— Насчет осторожности меня предупреждать не стоит, — заметил Прибура. — Под шальную пулю голову не подставлю, да и других не пущу. А сейчас надо бы об одном деле поговорить…
Ежо, словно почувствовав, что речь пойдет о нем, закутался в одеяло и втянул голову в плечи. Жаль его, конечно, но ведь молчать тоже нельзя.
— В бой, на задание можно идти только с тем, кому доверяешь, — начал Николай. — А тут… — Он замялся. — Тут вот что получается… Когда я учился в школе, считал: Чехословакия — это одно государство, чехи, словаки и мадьяры, это, как у нас украинцы, белорусы и русские…
— Э, чловьече! — качнул головой Эмиль, — больше и не говори, мне все уже ясно… Догадываюсь, что тут у вас заварилось… Чего ж вам делить-то? — Он обвел всех добрым отцовским взглядом. — Вот вас только четыре нации и не помирились…
