«Вот какой салют тебе, Хозе Гарсия!» — подумал Егоров, стоя на отчалившем катере.
Таких вылазок у Егорова было много. И наконец его забросили в глубокий тыл врага, к командиру соединения партизанских отрядов, генералу Федорову. Егоров стал заместителем прославленного партизанского полководца по диверсионной работе.
Здесь ему опять «повезло». Открытые им курсы минеров стали «лесной академией», в которую приходили учиться даже партизаны соседних отрядов. «Лесная академия» помогала опытным подрывникам совершенствовать свое мастерство.
У федоровцев появились электромагнитные мины, они ставились через два-три километра на большом отрезке пути. Партизаны, заложив мины, уходили, а поезда время от времени подрывались.
Немцы бесились. Убеждаясь, что поезд пошел под откос именно там, где их патруль не отлучался со своего поста ни на секунду, начинали подозревать друг друга, расстреливать своих.
В течение месяца федоровцам удавалось взорвать более полусотни гитлеровских эшелонов с техникой и живой силой. За успешную организацию подрывной работы в тылу врага Егоров и был удостоен звания Героя Советского Союза.
К сожалению, здесь, в Словакии, электромагнитные мины свободного действия применить нельзя, потому что по железной дороге ездит много мирных жителей страны. К тому же и мосты и железные дороги вскоре, видимо, пригодятся самим партизанам. Все идет к тому.
Но «лесная академия» тут нужна не меньше, чем на Украине, — с каждым днем увеличивается приток мирных жителей в партизанские отряды.
БЕЛЫЕ ПТИЦЫ В ТРАУРНОМ ГОРОДЕ
Не такой, далеко не такой оказалась Братислава, какой представляли ее «студенты» Петраш, Богуш и Божена, знавшие столицу своей родины лишь по картинкам да рассказам знакомых. Божена была даже потрясена разницей между ее воображаемым небесно-белокаменным градом и одетым в траур тисовским городом, похожим на старый, запущенный монастырь. Все здесь черным-черно, точно прикрыто огромной монашеской рясой. Улицы большие и мрачные. Дома угрюмые, молчаливые, словно в них никто не обитает. По улицам, по самой середине мостовой маршируют тисовские молодчики, одетые во все темное. То и дело проносятся «черные вороны» — большие, наглухо закрытые автомашины. И даже самолеты, которые кружатся над городом, кажутся темно-серыми, а на крыльях их, как скрюченные лапы паука, зловеще чернеет свастика.
Людей на улице мало. Да и те в трауре. Одни одеты во все черное, у других черная повязка на рукаве…
