И вдруг почудились за спиной шаги и голос Зотова. Денис как ужаленный обернулся, рассыпав лежавшие на руке резцы. Никого возле него не было. Смахнул выступившую на лбу испарину, быстро собрал с полу резцы, но не понес их к станку, а только сильнее прижал к груди, снова уставился на заветную створку. Казалось, все способствовало Денису: мастер уехал в город, Зотов болеет, а ключ от тайника лежит на своем месте. Никто даже не узнает, что он, Денис, работал резцами Зотова. Зато как обрадуется мать, если он успеет уложиться во времени и сдаст пробу, а директор присвоит ему настоящий рабочий разряд токаря-карусельщика!..
Через минуту Денис уже устанавливал резец Зотова в держателе суппорта. Холодный пот катился по его широкому лбу и щекам, скатывался за ворот куртки, но движения рук постепенно приобретали обычную быстроту и скупость, как это было в последние дни учебы. Теперь можно будет смело увеличить подачу вдвое-втрое против того, что разрешал ему мастер!
Денис взглянул на часы: ходики показывали без двадцати девять. А значит, потеряно целых сорок минут! Обреченно вздохнув, он решительно включил стол. Серый глаз медленно завращался, а его черный зрачок сузился, сжался под отливающим голубым пламенем жалом чудо-напайки. Денис подвел ближе к детали резец и включил суппорт. Голубое пламя медленно приблизилось к «глазу», коснулось его жесткой и грубой, что черепаший панцирь, поверхности, зашипело. Денис повернул еще рычаг — и резец с воем, скрежетом врезался в тело отливки, взламывая и кроша корку. Так учил Зотов. «Под корку! Не робей, живо! Резец выстоит, гони его под самую шкуру!» И резец крошил и ломал эту твердую, что гранит, чугунную шкуру, осыпая и стол и Дениса серым горячим крошевом, обволакиваясь густым дымом. Казалось, уже не было ни прежнего голубого жала, ни самой головки резца — все было смято, сломано, перемолото в этой грызне металлов. Но деталь сделала оборот, второй, третий — и вдруг засияла светло-палевой гладью. И разом прекратились и хрупы и скрежеты: резец вышел из тела отливки и, словно повеселев, снова заиграл нежной голубой гранью. Денис перевел дух, отер пот и, посмотрев на часы, радостно подмигнул ходикам.
Прошло еще около часа. Денис уже заканчивал обработку детали, когда едва слышное сквозь гул станков и трансмиссий знакомое покашливание заставило его забыть обо всем и мигом обернуться. Перед ним, внимательно вглядываясь в работу резца, стояли мастер и Зотов. Денис выпустил из рук суппорт, выпрямился и опустил руки. Ни оправдываться, ни объяснять было нечего.
