— Комсомолом интересуешься? — заговорила она, не сводя уничтожающего взгляда с оробевшего от ее окрика парня. — Не с того края интересуешься. Кто мы — девки или парни — мы боевая революционная организация! А вот кто ты — чужедум или приблудшая кулацкая овца в нашем стаде — стоит поинтересоваться. Раздеть да поглядеть, что ты за птица, — уже без прежней жесткости сказала она. И даже попробовала улыбнуться. — Ну, хватит. Садись. Да поменьше болтунов слушай, у нас и без тебя забот много. Луганов, иди сюда!
Денис, не ожидавший такого оборота, недоуменно смотрел на девушку: ему ли она говорит?
— Луганов! — уже строже повторила она. — Иди к столу, будешь помогать мне. — И, подождав, когда Денис поднялся и нерешительно поплелся к столу, обратилась ко всем:
— Ну вот, давайте знакомиться. Фамилия моя мудреная: Ковальдочуг, хотя отец и дед мой — простые русские люди, и, кстати, ковали. Так что зовите маня проще, как все: товарищ Раиса. Работала в ЧК, теперь в комсомоле, ведаю ликбезом и беспризорностью…
Сидели молча, почтительно, жадно ловя каждое ее слово. Внимательно, слегка вытянув шею, слушал и посрамленный парень.
— Трудно нам сейчас, голодно, — продолжала говорить, расхаживая перед столом, товарищ Раиса, — но мы знаем: пройдет год, от силы два — и народ заживет новой жизнью. Как же мы, неграмотные, сможем руководить страной, делать ее лучше, могучее всех стран мира? Да капиталисты нас, как слепых котят, передушат! А мы еще мировую революцию хотим делать! Учиться надо, товарищи, учиться сейчас и всем: старым и малым. А то придется когда-нибудь нашей Матрене Карповне с иностранными послами беседовать, а она, вокруг чего земля вертится, не знает. Позор! И Матрене Карповне, и всей нашей Советской России! А теперь к делу.
Товарищ Раиса подошла к столу, взяла в руки книгу и, перелистав ее, положила перед Денисом.
— Сегодня мы начнем с чтения. Послушайте рассказ нашего знаменитого русского писателя Антона Павловича Чехова, который со всей беспощадностью показывает нам насилие и гнет царской России, особенно эксплуатацию малолетних. А после с вами будут заниматься учителя и другие грамотные товарищи. Прошу тихо.
Она распахнула кожанку, выказав военную рубаху с ремнем и маленькой кобурой револьвера, и по-хозяйски уселась за стол рядом с Денисом. В зале стало выжидательно тихо, как в штиль перед затаившейся волжской бурей.
«…Ванька Жуков, девятилетний мальчик…» — начал несмело Денис тихим до шепота чужим голосом.
