— Что ты! — даже испугалась Верочка. — Во-первых, у ma tante уже есть кухарка, а взять Марфу в приживалки… Нет, это исключено. Я оставлю Марфе все, что у нас осталось… И ma tante тоже говорит… Нет; Денис, я не могу упустить случая, может быть, единственного выхода из такой жизни… Ведь мне всего тринадцать, я хочу жить, а не умирать медленной смертью! Жить, а не пропадать, как бездомная собака, как эти жалкие нищие, на которых уже даже не смотрят… Ты осуждаешь меня? Денис, ты правда осуждаешь меня? Но ведь это мой единственный шанс!..
Денис не знал, что означает «шанс», но другого выхода для Верочки он тоже не видел. Жаль было только Марфу.
— Но это еще не все, — помолчав, тихо добавила Верочка. — Мы расстаемся, Денис. Она не разрешает нам… О, это ужасно! Я бы не вынесла разлуки с тобой, если бы знала, что мы расстаемся навсегда. Но мы встретимся, мы обязательно встретимся, как только кончатся все эти кошмары…
Глухой взрыв, подобный внезапному удару грома, донесшийся откуда-то снизу, не дал договорить Верочке. А через несколько секунд второй, сильный и резкий, раздался уже где-то в поселке. Зоркие глаза Дениса успели заметить среди мазанок и домишек медленно оседающий клубок пыли…
— Денис, Денис! — теребила Верочка. — Это война?
— Да нет, какая война. Горючка взорвалась, верно.
— Горючка — что это?
— Может, керосин, может, еще что. Той зимой соседка керосину в печку плеснула — этак же бахнуло. Думали, барак загорится.
— Боже, кругом кошмары! И когда все это кончится… Денис, уйдем отсюда, я не хочу больше видеть несчастий. Не хочу, слышишь!..
И она потянула его прочь от обрыва.
10
Денис возвращался домой с подавленным и смятенным чувством. Было очень жаль Верочку, с которой ему, может быть, никогда больше не удастся свидеться, потому что такое условие поставила перед ней «генеральша»: никаких старых друзей, никаких гуляний. И в то же время Верочка возмущала его своей черной неблагодарностью к Марфе: зачем она так жестоко отнеслась к ней, бросив ее одну, больную, старую, почти нищую, — сама же Верочка заявила, что у них с Марфой скоро ничего не останется для продажи. Неужели бы он, Денис, предпочел тихую сытую жизнь у какой-нибудь богатой, но чужой тетки — пусть трудной, голодной жизни, но с родным человеком? Разве Марфа, сделавшая Верочке столько добра, не бросившая ее, когда все разбежались, даже мать, — разве она ей не родная? Или Верочка не умеет платить добром за добро? Какой же она ему друг?..
