За правое дело | страница 36
— Слово для выступления предоставляется молотобойцу товарищу Луганову! — неуверенно объявил Влас.
Денису казалось, что бункер куда-то уплывает из-под него, а руки, шея, лицо стали ватными. Будто не отцу, а ему, Денису, предстояло сейчас лицом к лицу встретиться со многими сотнями знакомых и незнакомых глаз, ожидающих от него чего-то такого, чего недосказали ни человечек в пальто, ни даже новый директор.
А Савелий Кузьмич уже вскарабкался на платформу, выпрямился, выпятил грудь — совсем коротышка рядом с длинным и тощим Власом — и, не зная, куда девать мешавшие ему руки, ждал, когда прекратятся движение и пересуды собравшихся и люди обратят к нему свои взоры.
Цех замер. Затаил дыхание и Денис, во все глаза следивший за отцом со своего бункера.
— Как есть мы рабочий пролетариат и фронтовые, — начал свою речь Савелий Кузьмич каким-то не своим, чужим голосом, — ишо за революцию с кадетами воевали, то таперича мы в ответе за кажный гвоздь, за нашу советскую власть и все протчее.
Веселый шумок прошелестел где-то по углам цеха — и стих.
Денис, украдкой глянув на стоявших рядом с бункером взрослых, сосредоточенно внимавших оратору, облегченно вздохнул. Савелий Кузьмич оправил душивший его ворот, набрал воздуху и уже продолжал с присущей ему горячностью:
— Вот тут говорят: война! А я так скажу: на хрена она, война, нужна рабочему человеку?
— Правильно! — весело отозвались в цехе.
Толпа задвигалась, зашепталась. Робкие, а затем все более настойчивые одобрительные возгласы и аплодисменты наполнили огромное помещение, захлестнули оратора. Савелий Кузьмич ободрился, прошелся петушком по платформе. Заговорил, не ожидая, пока стихнет шум:
— Ни к чему она, особливо сечас, когда у нас своих бедов под завязку. Вот, к примеру, получку взять. Тот раз три месяца не платили, ноне обратно не плачено — это как? Альбо наши бараки взять. Как жили в их — крыша с дыркой, — так и живем. За что боролись? Кому такая жизня нужна?..
— Не об том толкуешь, — громыхнул молчавший до того Илья.
— Не туда гнешь! — поддержали другие. — Дело говори!
— Пошто не об том, верно говорит! — вмешались бабы. — Вам, мужикам, нажраться — и спать. А мы, бабы, как хошь, так и выкручивайся!
— И про барак правильно! Стены обсыпались, мороз в хате!
— Говори, милай!..
Денис, вытянув шею, напряженно следил за спорщиками, досадовал на отца: зачем он сказал о худых крышах? Свист, ругань, пронзительные голоса баб не дали снова заговорить Савелию Кузьмичу, явно довольному своей речью. Широко расставив ноги, выпятив грудь, отец с видом победителя глядел на подогретые им людские страсти, и рука его машинально и легонько пошлепывала по ляжкам. Выдвинувшийся наперед Илья заслонил оратора.