Не дойдя до калитки, Денис приподнялся над железной оградой, чтобы лучше разглядеть двор, как вдруг чья-то сильная рука рванула с его головы шапку и грубый мужской хохот ударил ему в лицо:
— А-а, попался! Так вот кто у нас доски тягает!
Три мужика, сидевших во дворе у забора, снизу вверх весело разглядывали Дениса, повисшего на ограде — один из мужиков крепко держал его сквозь прутья за стеганку, — и громко смеялись.
— Я не брал, дяденька, ей-богу, не брал! — силясь освободить лопнувшую по швам стеганку, взмолился Денис.
— А вот сведем в каталажку, там признаешься. Сведем, а?
— В нужник его, пущай сидит, покуда не скажет, куда доски сволок. Да еще с родителя спросим!
— Не тягал я, дяденьки, вот провалиться мне, не тягал, — входя в уже привычную роль недоростка, завыл Денис. — Отпустите меня, дяденьки, я вот сумку Стронским принес. Они нам гостинец давали, так мамка велела сумку снести. Вот она, гляньте, сумка-то ихняя…
Сумка протиснулась между прутьями, прошла по рукам и снова вернулась к Денису.
— Ладно, отдай шапку, — сказал один из мужиков.
— Погожу малость, — нетвердо возразил другой, тот, что держал Дениса. — Ты кто же Стронским, сродственником каким доводишься?
Денис понял, что ему начинают верить, залопотал, что пришло в голову:
— На посылках я у них, дяденька. Мамка белье стирала, а я на посылках был. Вот и третьеводни в лавку меня посылали…
— Третьеводни! Эх ты, деревня-мать. Держи свой малахай и уматывай. Нету боле твоих Стронских, каюк!
— Сослали?! — вырвалось у похолодевшего от страха Дениса.
— Тебе-то что за забота? — подозрительно прицелился тот. — Нету, и все. Сбегли. Их, гадов, из каталажки выпустили, а они войной пригрозили да убегли. Слыхать, за мировой буржуазией подались, на советскую власть науськать. Во как! Девчонку одну бросили, с работницей ихней, а и тех нет, на квартиру съехали.
— А куда?! — снова не сдержался Денис.
— Да тебе-то что, малый? Выселили, а куда… Шибко жирно на двоих такая хоромина… Теперь контора государственная тут, понял? Топай, топай давай, пока начальство наше тебя не видело. Подумают еще, что вместях с тобой доски тягаем.
2
Денис вернулся домой как опущенный в воду. Не сел даже к ужину. Мать, боясь излишних расспросов и недовольства отца, попыталась увести старшака с приметливых глаз родителя, но было уже поздно.
— Стой! — придержал он за руку Дениса, повернул к себе. — Ты чего это тучей ходишь? Есть не стал.
— Не хочется.
— А сумка чья? Откуль, говорю, сумка?
