И не ошиблась ли она сама в этом неглупом, но неотесанном пареньке, надеясь выковать из него настоящего парня?
— Поставьте Ивана Санина руководить, он потянет, — уныло сказал Денис, вдруг вспомнив своего нового друга и его просьбу замолвить за него слово.
— Это какой такой Иван Санин? — построжала товарищ Раиса.
— А тот, что на ликбезе, помните?.. Ну, который вам…
— Хамил, что ли?
— Ну, да.
— Вон кто! Это что же, он сам просится или ты в нем руководителя углядел?
— Я… так думаю, — соврал Денис, потупив глаза и теребя кепку.
— Ну, ну, поглядим твоего Санина, что за птица.
3
В заводском общежитии, куда явились директор, товарищ Раиса и Денис, царил тот свойственный позднему часу беспорядок, когда одни еще готовились к ужину, другие располагались ко сну, третьи, помоложе и беспокойнее, добивали свой досуг балагурством, картежной игрой и беседой. Спертый, зловонный дух ударил в лица вошедших. Пропитанный табаком и печной гарью, смрадом керосинок и крепким человеческим потом дух этот, казалось, исходил отовсюду, от каждого предмета, куда бы ни проникал взгляд вошедшего.
Никто, казалось, не обратил внимания на вошедших. А может, тому мешали густые клубы дыма и свежего воздуха, ворвавшегося с пришельцами? Слабый свет закопченных висячих ламп? Прямо над головой Дениса свешивались с нар чьи-то голые волосатые ноги, свисала грязная, почти черная простыня. Чуть подальше, в проходе, гогоча и пересыпая площадной бранью каждую фразу, резались в карты пятеро полуголых парней. А еще дальше, где кончались нары и стояли обеденные столы, лавки, фанерные тумбочки, горели керосинки, висело на растянутых веревках белье, гремели миски и ложки. Где-то вверху выводил унылую, полную тоски мелодию невидимый гармонист.
Завидев приблизившихся к столу нежданных гостей, картежники мигом спрятали карты, испуганно уставились на вошедших.
— Здорово, игроки! — громогласно, так, что услышали с нар, приветствовала их товарищ Раиса.
— Здравствуйте! — одновременным нестройным хором ответили те, смахивая со стола картофельную шелуху, рыбные кости, сальные обрывки бумаг.
— Пройти бы дали. Вот ты, бубновый король, поднимись, что ли.
Белобрысый парень в одних подштанниках шмыгнул носом, сорвался с места и в один миг скрылся в полутьме нар, вызвав невольный смешок своих приятелей. Остальные не спеша подняли стол, выволокли его из прохода. Чей-то озорной крик прорезал хаос шумов:
— Полундра, братцы!
И сразу притихли голоса, стуки ложек и мисок, прекратилась возня на нарах. Непривычная тишина прокатилась по всему общежитию, затаилась в темных его углах.
