— Мама… мама… — нежно повторял тот. — Ну зачем вы так убиваетесь…
— Не пущу! Не пущу, родненький!..
— Пустите, мама. Ну ничего со мной не поделается. Я же не бандюг ловить, мне даже револьвера не дали… Я сирот маленьких, которые по кочегаркам да чердакам прячутся… Пустите, мама!
Денис ушел, даже забыв прихватить припасенные, как всегда, матерью несколько печеных картофелин и два-три чесночных зубочка. До облавы оставалось еще четыре часа, и Денис поспешил к Оле Марковой, чтобы успеть с ней обойти последние на их участке усадьбы.
9
Оля уже ждала его.
— Мама, это Денис! Мы сейчас отправляемся! — громко сообщила она из маленькой прихожей, сопровождая Дениса через такую же скромную кухоньку в залу.
Денису нравилось бывать в доме Марковых. Все тут было беднее и проще, чем у Стронских, но было так чисто, уютно, так все дышало простотой и радушием, что каждый раз, прощаясь с гостеприимной хозяйкой, Денис грустно покидал этот маленький тихий домик. Ему было приятно и легко здесь. Легко, потому что никто здесь не восхищался и не гнушался им, как у Стронских; приятно, потому что рядом с ним была Оля, девушка, однажды напомнившая ему Верочку, ту Верочку, с которой он дружил до ее ухода от Марфы. И то, что Оля была куда проще Верочки, а тонкие красивые руки ее хранили следы тяжелой физической работы, и то, что не было на ней таких изящных и дорогих шубок и платьев — ее постоянное ситцевое платьице, в каком он видел ее дома, в горкоме и на ликбезе, было уже не раз чинено, стирано, — располагало его к девушке, вызывало к ней глубокую братскую нежность.
— А, Деня! — приветствовала его Олина мать, худощавая, еще нестарая женщина в толстых роговых очках, которые она то и дело поправляла мизинцами, словно они давили ей на нос. — Опять в народ? Когда же вы сами будете учиться, комсомолята?
Учительница, кажется, никогда не расставалась с тетрадями и красно-синим карандашом, которым она делала пометки. Вот и сейчас она сидела за столиком перед кипой тетрадей и только на минуту оторвалась от них, чтобы взглянуть на вошедшего.
— Здравствуйте, Нина Павловна. Вот, спасибочко. — Он вынул из-за пазухи книгу и бережно положил на стол, рядом с кипой.
— Долгонько же ты читал ее. Не понравилась?
Денис пожал плечом.
— Да нет, ничего. Некогда было.
— Некогда! Это уже отговорка. Что же тебе в ней не нравится?.. А вот и Миша. Знакомьтесь, пожалуйста, — перебила она себя, поднимая очки на входившего из Олиной комнаты голубоглазого блондина лет двадцати пяти в тесной пиджачной тройке, излишне подчеркивающей его сухую долговязую фигуру. За ним, оправляя на ходу так и не остриженные волосы, вошла Оля.
