Денис занялся ботинками. Синими, что у мертвеца, пальцами соскребал налипшие комья грязи, бросал в подставленную Степанидой лохань.
— А у меня подарочек будет вам. Или Анке. Товарищ Раиса ордер мне даст на обувку. Зря вы ее ругаете, мама.
Мать смолчала. Только закусила губу. И вдруг вспыхнула, кинулась помогать сыну.
— Вы что, мама?
— Ништо, так я. Хороший ты у меня, ласковый, а я… Ты прости меня, сынок… Я же тебя жалеючи…
Денис притянул к себе ее седеющую голову, поцеловал в щеку.
— Надо, мама. Девчонки слабые и те ходят. Седни одна, Олей звать, со мной по дворам ходила… Еще и ликбез ведет, на мыловаренной фабрике работает… В лужу упала, чуть не плачет: одно пальто — в чем завтра идти, не знает. Хорошо еще, если не заболела… А я что — я парень. Я тоже в комсомол хочу, мама. Все они… я не знаю какие… веселые, дружные… Я обязательно в комсомол вступлю, мама.
— Как знаешь, — глухо отозвалась мать.
На другой день Денис пришел позже, но на лице его было столько радости, что Степанида не удержалась спросить:
— Чего это, сынок, такой веселый?
— На комсомольском собрании был! Я теперь сочувствующий, меня на собрание допустили! — радостно сказал Денис.
— Эка! — разочарованно произнесла мать.
— Вот это работка! — не замечая тона матери, рассыпал восторги Денис. — Я думал, комсомольцы только ликбезами занимаются, а тут… Это настоящий боевой штаб, мама! Ребята, чуть старше меня, докладывают: в городе целую группу бандюг раскрыли! Еще и перестрелка была! Двоих комсомольцев в больницу свезли, а один, в голову раненный, на собрании рассказывал, сколько у бандюг награбленного нашли: серебра, золота — ужас! Постановили: все окраины прочесать и всю контру и воров изловить! Вот я уже дома, а они только пошли… Ты о чем думаешь, мама?
— Вырос-то ты как, сынок.
Денис осекся, уныло упрекнул:
— Эх, мама, не интересуетесь вы ничуть нашим делом!
Долгое время мать не корила сына за ночные хождения и только все чаще, выслушивая горячие, счастливые рассказы сына о комсомольцах, их опасных и трудных делах, находила в нем все новые перемены: боек не в меру стал, минуты спокойно не посидит на месте, похудел — вон как скулы-то заострились! — во сне вздрагивает, ворочается, а то и зовет кого-то.
А однажды, придя с работы и наскоро похлебав пустых щей, Денис объявил матери:
— Седни не ждите, мама, в облаву иду. Товарищ Раиса и весь горком с нами, воров ловить…
— Не пущу! — вскричала та. И как когда-то в Савелия, вцепилась в него обеими сильными, что у доброго мужика, руками.
