— А кто она?
— Мама? Учительница.
— А отец?
Денис почувствовал, что вопрос его был в лучшем случае неуместным. Оля долго молчала, а когда снова заговорила, то уже другим, надломанным голосом:
— Мой папа был революционером. Настоящим революционером. Он даже встречался с Лениным, на конференции в Таммерфорсе…
— Это где?
— Финляндия. А вскоре его убили… провокаторы.
— Провокаторы?..
— Да. Но не надо об этом. Расскажи лучше о себе.
Денис хорошо понимал состояние Оли Марковой, так рано лишившейся отца, которого она, как видно, очень любила. И почему-то вдруг жалко стало своего отца, где-то сражающегося на фронте. А может быть, даже раненого или…
— А мой на фронте. В Пятой армии.
— Вот как? — приятно удивилась Оля.
— И в революцию он… советскую власть защищал тоже, — неожиданно для себя хвастливо добавил Денис. И снова устыдился своего такого бахвальства: разве можно было сравнивать отца с Олиным отцом, настоящим революционером…
— А ты? — перебила его размышления девушка. — Ты где работаешь?
Денис даже обрадовался такому вопросу. Вот уж тут он может рассказать ей о своих успехах…
— На судоремонтном. В затоне, знаешь?
— Это что, завод?
— Конечно! Я там токарем работаю. На карусельном. Ты знаешь, это какой станок?..
— Я не знаю ваших станков, — безучастно вставила Оля. — Мой станок — мыловаренный чан да лопата. А я хочу быть врачом. Врач — это моя вера, моя мечта, и я борюсь за своего врача, как бы мне ни было… Ой, держи меня!..
Денис бросился поднимать Олю Маркову, шлепнувшуюся в самую лужу. Стряхивая с руки и пальто грязь, она жалко смеялась, всхлипывала и причитала:
— Какой ужас! Как же я теперь?.. Вот уж, верно, попала в лужу… Как же я покажусь дома, ведь это единственное, что у меня есть… А завтра ликбез. А мне еще так далеко ездить на фабрику. Не поеду же я в одной маминой кофте!..
8
— Где же это ты так долго, сынок? — сокрушалась мать, глядя на выхлюпанного в грязи Дениса.
— По ликбезу ходил, мама. Другие же ходят, правда? — стягивая с ног насквозь вымокшие портянки, бодро отвечал он. — Завтра опять иду.
— Это кто же тебя гоняет, сынок? Эта, что ль?
— Не гоняет, а направляет, мама.
— Не один прок? Самой неймется, других по ночам да по дворам… направляет.
— Чудно вы говорите, мама. Комсомольцы еще больше работают, а не плачут. Еще и смеются над трудностями, — вспомнил Денис веселый разговор товарища Раисы с девчатами.
— Устала я. От вашего с отцом смеху. Никитку вон еще сорванцы побили, домой ровно с войны пришел. Клашку не углядела, босую по бараку бес носил, лежит быдто уголек жаркий… Ох, господи!
