Моисей возбужденно опустился на землю. Как всегда в моменты поиска решений, стоило нащупать верную тропу, как в душе просыпался нетерпеливый азарт хищника, идущего по следу и уже чующего жертву. Глаза бегали из стороны в сторону, щеки пылали огнем, губы растягивались в улыбке, но Моисей ничего не замечал. Он несся вперед, подобно большой тростниковой лодке с огромным парусом, подгоняемой попутным ветром. И стоило только кораблю замедлить ход, как впереди появлялась одна, а то и несколько других лодок. Моисею оставалось выбрать, на которую перескочить, чтобы мчаться дальше к далекому берегу решения, уже проступавшему в сплошном тумане неопределенности.
С Иофором все оказалось просто. Его последними словами были: «Ищи точку опоры. Найди ее, приложи Силу и добьешься, чего желаешь». Значит, предстояло найти точку опоры — отыскать в логике фараона то, на что он, Моисей, сможет упереться, словно рычагом, чтобы стать во сто и даже тысячу раз сильнее. Только где ее найти? Какую слабость прячет фараон? Чего боится всемогущий повелитель Египта?
Моисей понимал, что ответ следует искать в разговоре с Сети. И переносить, как в видении, в новый тронный зал, к Рамсесу. Вот только какими были последние слова Сети, обращенные к Моисею? Что-то наподобие: мол, попробуй моей царской воле еще хоть раз не подчиниться. И что же? Он и сейчас не подчиняется. Неужто этого фараон боится? Нет, не может быть. Как других заставлять приказы исполнять, их с Рамсесом еще в детстве научили. Значит что-то другое. Может то, что Сети перед этим говорил? Но что это было, что?
Память крепко хранила тайны. Моисей все ходил вокруг да около, не в силах достучаться до дальних укромных уголков прошлого. Это было так обидно: до берега оставалось рукой подать, когда ветер сменил направление и погнал лодку прочь, назад в туман незнания. И только когда Моисей, совсем приуныл и почувствовал бессмысленность всей затеи, он вдруг вспомнил! Ведь десять лет назад Моисей точно также отчаялся, дрожа от страха перед Сети, когда тот сгоряча бросил: «А может ты…».
* * *
— Моисей, если ты опять пришел с мыслями о еврейских рабах, я с тобой разговаривать не стану.
— Нет, повелитель, — Моисей склонил голову, всем видом показывая смирение и покорность. — Стало мне известно о заговоре, что против твоей власти направлен. Но об этом я буду только с глазу на глаз с тобой говорить.
Рамсес мрачно посмотрел на Моисея, прикидывая что-то в уме, и после короткой паузы сделал знак всем удалиться. Слуги торопливо зашумели, поспешно покидая тронную залу. Проводив тяжелым взглядом Везира, шедшего последним, Рамсес развернулся к Моисею:
