* * *
Шу… шу… – деревянное весло, вонзающееся в воду при гребле, издавало ритмичный шум. Но слышны были еще и частые всплески мелких волн, бьющихся о скалистый берег. Сьяман Кулалаен слушал, слушал, потом снова возвел глаза к звездному небу и подумал о том, что завтра будет ясная погода. Два племянника мерно гребли бок о бок с ним, ни разу не обогнав. Братья соблюдали этикет.
В то время как черная ночь, черная морская гладь, черные тени и черные злые духи соединялись в неразличимое целое, мерцание, испускаемое чешуей летучей рыбы в деревянной лодке, выглядело таким же красивым, как звездный свет. Издалека это мерцание, испускаемое всеми возвращающимися лодками, напоминало величественное шествие рыб-призраков, выступивших в поход. Словно невесомые, проносящиеся над поверхностью черного моря, все оттенки черного в бесчисленных мерцающих серебряных огнях внушали ощущение таинства и полного умиротворения. Тайна природы, безмятежность океана, когда он спокоен, в этот момент глубоко проникают в души мужчин, умеющих ловить рыбу в море.
В маленькой бухте острова Дзимагавуд раздавались удары беспорядочных волн о скалистые берега. Шумная, но упорядоченная мелодия с близкого расстояния стала сигналом тревоги для возвращающихся рыбаков. Плюх!.. – эхо раздавалось все отчетливее, время от времени превращаясь в шепот. Мужчины могли определить, что воды здесь бурные, со стремительными подводными течениями. К счастью, ночь была спокойной, и она сделала возвращение умеющих ловить рыбу мужчин благополучным. За исключением всплесков их весел и их дыхания, все оставалось так же тихо, как и всегда. В конце концов, эта акватория была тем самым местом, где жители селения Дзиратай бросили в море одного распоясавшегося холостяка. Его злой дух все еще творит здесь свои странные делишки. Каждый раз, проходя на лодке мимо этого места, людей пробирает дрожь, и они стараются быть осторожнее…
Сделав еще триста с лишним гребков, Сьяман Кулалаен, положившись на свой опыт, мог сказать, что сейчас они находятся как раз между большим и маленьким островами. Тогда он обратился к своим двум сильным племянникам:
Танпиявасан рана, макапья тамо рана манга-нако!
– Уже прошли то место, силы экономьте и гребите помедленнее, дети!
Братья сделали так, как велел дядя: стали загребать веслами медленнее. Когда они преодолели расстояние, равное четырем-пяти полям батата, шедший дальше от берега Сьяман Пойопоян вдруг перестал грести, будто что-то случилось. Поскольку ночь была черной, хоть глаз выколи, дядя и младший брат не заметили ничего странного, только с небольшого расстояния услышали тихий зов:
