А потом Нисса заметила человека. Заметила первой. То есть, конечно, Существо увидело бы человека намного раньше, чем Его маленькая двуногая, если бы чаще смотрело по сторонам и не было столь глубоко погружено в мысли. Мыслей было много, крупных и сложных, и каждая из них тянула за собой цепь мыслей новых, тоже важных и требующих обдумывания.
– Великий Уррий, там!
Человек лежал на песке лицом вниз и выглядел мертвым. Существо такое состояние человека устраивало – судя по Его опыту, мертвецы еще ни разу не пытались напасть ни на Само Существо, ни на Ниссу. Вот только Нисса отчего-то решила лично убедиться в мертвости человека. Она спрыгнула со спины Существа и пошла к лежащему, в одной руке держа обнаженный клинок, а в другой флягу с водой.
Существо с молчаливым неодобрением наблюдало, как Нисса переворачивает человека лицом вверх, как пытается напоить, и как тот, оказавшийся, увы, не мертвецом, пьет, кашляет и пьет вновь.
– Великий Уррий! – позвала Нисса. – Это ведь настоящий человек? Не Песчаник?
– Настоящий, – подтвердило Существо.
– Тогда мы должны взять его с собой.
– Почему?
– Потому что иначе он умрет здесь.
– Пусть умирает, – разрешило Существо.
– Великий Уррий, пожалуйста! – Нисса прижала руки к груди и уставилась на Существо с несчастным выражением лица. Когда у Ниссы становилось такое выражение, у нее менялся тон голоса и запах, она забывала, как смеяться и как рассказывать веселые истории и даже как говорить Существу, какое Оно хорошее и красивое.
Существо вздохнуло. Счастливая Нисса означала счастливое Существо, ради этого можно было и потерпеть чужака.
Существо понаблюдало, как Нисса пытается поднять человека. Потом представило, как этот недоумерший двуногий будет плестись, спотыкаясь и падая, к Существу, как будет пытаться забраться в углубление на спине Существа, предназначенное, собственно говоря, только для Ниссы. Вздохнуло еще раз, вытянуло хвост, делая его в несколько раз длиннее и тоньше, обхватило чужака поперек туловища и аккуратно положило на насест. Потом сделало то же самое с удивленно ойкнувшей Ниссой.
– Я слишком доброе, – вздохнуло Существо в третий раз.
– Ты самый добрый и самый лучший, Великий Уррий! – воскликнула Нисса.
– Да, – согласилось Существо. – Я знаю.
Боги смеялись над Керсом. Как еще он мог объяснить то, что его, лишенного магии, заблудившегося в Пустыне, спасло чудовище, три дня назад убившее его собратьев?
Сам факт спасения Керс помнил смутно. Помнил жару и жажду, и отчаяние, и понимание, что убежать от смерти все же не удалось. И последнюю мысль перед беспамятством, вопрос, ответить на который он не успел: какая смерть хуже? От жары и жажды в Пустыне или от рук палачей Сияющего Ока?
