Пора было возвращаться, мне ужасно не хотелось, но Прекрасный Господин быстро греб к берегу, ведь надо было помочь мужчинам, которые пришли ему помогать, им и так уже пришлось потрудиться без него. Когда мы подошли к стройке, он принялся со всеми за работу, а я там только путалась под ногами, поэтому я вернулась на берег пруда и стала рисовать на песке. Хорошо было в кои-то веки побездельничать.
Потом меня позвал отец: они устраивали перерыв, чтобы отдохнуть и перекусить тем, что дала нам с собой в корзинке матушка. Мистер Тидман, который приехал специально из Бостона, тоже привез корзинку с припасами (куда вкуснее наших) – их приготовила его жена из яиц, масла и всего того, что нам есть нельзя. Я посмотрела на отца. Наверное, глаза у меня стали огромными, как блюдца, потому что он едва заметно кивнул; я решила, что он разрешает, и не долго думая (а вдруг мне все-таки показалось?) набросилась на лепешки и проглотила целых три подряд. Потом я тщательно облизала губы, чтобы не оставить ни крошки, а взрослые засмеялись, и отец тоже. Бранить меня все равно было уже поздно.
Прекрасный Господин показал нам список того, что он обычно ест: фасоль, картофель, чай, кофе, молоко или свежее мясо – но это изредка, если кто-то приносит. А обычно только сушеное, которое продают индейцы. Я подумала, что это больше того, что едим мы (мясо даже не в счет). Но, как говорит Прекрасный Господин, пища – это не главное. Гораздо важнее Уолден. Он называет его именно так, а не Уолденским прудом: Уолден – и всё тут, как будто это его друг, и в каком-то смысле так и есть.
Ах, Марта, надо же обходиться столь малым! По сравнению с ним я чувствую себя скучной и приземленной. А Прекрасный Господин, наоборот, парит легкий, как перышко. Я ему так и сказала. Что бывают дни, когда мне как будто бы ничего и не нужно, как ему, кроме бумаги с пером и книг; а бывают – когда я мечтаю о лепешках мистера Тидмана. Он рассмеялся и сказал, что никогда еще не думал о совершенствовании мира с точки зрения лепешек, но все дело в том, что он уже не ребенок, а ценности у людей с возрастом меняются.
Я подумала немного и сказала:
– Да, конечно, понимаю.
На самом деле я ничего не поняла. Но мне хочется, чтобы он думал, что я очень умная.
Так или иначе, сейчас мне кажется, что такой и должна быть жизнь. Летний день на озере без забот и хлопот; флейта Прекрасного Господина для меня одной; и какое-нибудь лакомство на закуску. Пусть не лепешки, ладно уж. Малина тоже подойдет.
