Наконец они остановились перед невидимым проходом, что вел к нижним воротам копей на восточной стороне гор. Голлум скрючился у входа, принюхиваясь и прислушиваясь, и Бильбо готов был уже заколоть его — но жалость его остановила. Кольцо — единственную свою надежду — он не снял, но пользоваться им для убийства не стал. Под конец он собрался с духом, перескочил через Голлума и побежал по проходу — а вслед ему неслись вопли отчаянья и ненависти: «Вор, вор!.. Ворюга!! Навсегда ненавистный Торбинс!»
Интересно, что историю эту Бильбо сперва рассказал товарищам немного не так. Им он сказал, что Голлум обещал ему подарочек, если он выиграет, но, когда отправился за ним на остров, обнаружил, что сокровище исчезло. Бильбо догадался, что это то самое кольцо, которое он нашел и, поскольку он выиграл, оно его по праву. Но Г оллуму он ничего не сказал и заставил его показать дорогу — если уж тот не мог подарить обещанного. Так он и написал в воспоминаниях и своей рукой не изменил в них ни строчки — даже после Совета у Эльронда.
В таком виде эта история вошла в Алую Книгу и в несколько копий с нее. Но во многих копиях есть и истинная история (как вариант), взятая, без сомнения, из заметок Фродо или Сэммиуса — оба знали правду, но, как видно, не хотели исправлять ничего, написанного старым хоббитом.
Гэндальф, однако, сразу не поверил Бильбо и продолжал интересоваться кольцом. В конце концов, после долгих расспросов, он добился от Бильбо правды, и в результате они чуть не поссорились; но маг, очевидно, считал, что дело того стоит. А еще очень важным казалось ему, хоть этого он Бильбо и не сказал, что хоббит не рассказал ему всего с самого начала: это было вовсе у того не в обычае. Мысль о «подарочке» не просто так пришла Бильбо в голову. Она была подсказана ему, как он признался, Голлумом, который не единожды называл кольцо «подарочком на день рожденья». И это тоже казалось Гэндальфу весьма странным и подозрительным; но всей правды он не знал еще долгие годы.
Вряд ли надо много говорить здесь о дальнейших похождениях Бильбо. С помощью кольца он ускользнул от орков и догнал товарищей; по пути он еще не раз им пользовался — главным образом, чтобы выручать друзей, но, пока мог, хранил кольцо в тайне. После возвращения домой он ни с кем о нем не говорил — кроме Гэндальфа и Фродо; и больше никто в Крае о нем не знал — так Бильбо, во всяком случае, думал. Первые главы своей повести, где говорилось о Походе, он показывал только Фродо.
