Они подозревали Киру в том, что она застрелила Владислава — это било сильнее рокового удара в живот и всех остальных ударов, которые обрушил на неё настоящий убийца, и, вкупе со смертью любимого, ввергло её в продолжительный шок.
Но теперь шок прошёл. И, несмотря на разбитое сердце и жуткую боль души, Кира уже могла собраться и заставить себя вспомнить вчерашнюю ночь, в полной мере осознав случившееся. Скорбь и ужас, конечно, никуда не исчезли — они по-прежнему присутствовали, но были задвинуты в отдельный, специально выделенный для них «угол», чтобы расчистить место для трезвой оценки ситуации, в которой оказалась Кира. А ситуация, скажем прямо, выглядела хуже некуда: Владислав убит из её пистолета, хотя оружие пока не нашли. Сама она тоже стреляла, но вовсе не по Владиславу. Но кто знал об этом? Связь и камеры заработали, когда всё уже было кончено, а обычных людей-свидетелей не имелось — никто из пассажиров или персонала метро не видел, что на самом деле произошло.
Такое положение дел устраивало ОКОП, и спецслужба прилагала немало усилий, чтобы и впредь всеми средствами избегать утечки информации, однако сейчас, лично для Киры, это была настоящая катастрофа.
Вообще, когда дело касалось связанных с каналом явлений — будь то дусим, «паутина» или перевёртыш, — только обычные люди могли описать то, что происходит, исключительно с человеческой точки зрения, то есть без постороннего влияния не принадлежащих к нашему миру субстанций. Обычный человек не видел ни паутинных фантомов, ни ртутного блеска подселенцев, перед ним были только люди и их действия. У выдр восприятие действительности этим не ограничивалось. Достаточно вспомнить атаку активной «паутины»-сети, чтобы понять, насколько способность видеть иномирные сущности влияет на осознание происходящего. Там, где перед выдрой представала величественная картина вихря из холодных, ртутно-серебристых потоков, просочившихся через сеть, чтобы потом собраться над ней в сияющую фигуру с клинками и одним движением рассечь ловушку, обычный человек увидел бы, как абсолютно голый мужик зачем-то крутится на месте, нелепо размахивая руками.
Вместо незавершённого перевёртыша, из-за которого к Кире приставили поручителя, случайный прохожий увидел бы, как девушку сотрясают судороги, а руки и ноги так сильно дёргаются, что одежда трещит и рвётся по швам. Если же перевёртыш завершался, то восприятие обычного человека рывком перескакивало от одного образа к другому: вот был мужчина, а вот на его месте уже большая и злая собака, реже — волк или даже крупный хищник семейства кошачьих, а то и гиена, которую мог бы узреть, например, работник зоопарка. В отличие от камер, которые переставали фиксировать происходящее, как только не принадлежавшая нашему миру сущность начинала выходить наружу или другим способом проявлять активность, человеческие органы чувств продолжали исправно посылать сигналы в мозг для обработки. Полученный в итоге образ зависел от конкретного человека, общим оставалось только то, что заменившее человека существо не казалось нормальным людям сверхъестественным чудовищем, а приобретало форму из нашего мира.
