Мне тоже не очень нравится, что Эле тайком собирает в своем палисаднике букет и бросает Линасу на сиденье. Но разве Линас проходимец, разбойник? Они с моим отцом целыми часами разговаривают, и все о гургждайском колхозе. Линас рассказывает, как ведет хозяйство их совхоз. И про тех «красных» рассказывает — чудо, не коровы! Отец ему — о том, что нет порядка, дисциплины, о негодном бригадире. А он слушает так серьезно, время от времени поглядывая на двор Шаучукенасов. Потом забегает к нам Эле, и они втроем разбирают наш колхоз по косточкам.
— Эх, вот бы этого Линаса бригадиром у нас поставить! — вырвалось однажды у отца.
— Где твоя голова? — удивилась и рассердилась мама. — Скинет человек целые сапоги и натянет, видишь ли, дырявые! Ты бы, я знаю, так и сделал…
— И Линас сделает! Сделает! Как думаешь, Эле?
Эле отводит глаза, вспыхнув, как настурция в ее палисаднике. Нет, все-таки Эле не героиня… Герои, должно быть, не краснеют…
А герой жил среди нас, все время жил! Только мы, здешние, не знали. То есть кое о чем знали, но не думали, что это и есть героизм. Дорога свернула к нам, приехал узкоштанник Швегжда и разглядел то, чего мы не видели, живя рядом, в нескольких шагах…
Правда, если хорошо подумать, так и я немного помогла. Вряд ли сам Швегжда, хоть он и не стесняется расспрашивать, разыскал бы эту героиню (да, она героиня, а не герой). Дело в том, что я не выдержала и открыла ему свою тайну. Вы не забыли о моей тайне? Шелковое платье, что шьется для мамы, — не забыли? Так вот, я ему рассказала, как мы все это придумали. А Швегжда вцепился и уже не отпустил меня, то есть Рочкене.
Ой, хитро выспрашивал! Почему Рочкене взялась, если она давно уже не занимается шитьем? Ага, а кто пасет ее корову? Даром пасешь? Почему? Отец велит… А почему отец велит? Как же, Рочкене трех сирот вырастила. Сироты? Кто они? Откуда? И так далее. Словом, размотал меня студент-говорун, как клубок ниток. Конечно, мне и самой не терпелось высказаться, а тут еще так просит меня, так просит, а маковые буковки сыплются, сыплются в тетрадь, будто дождичек…
Когда я все-все выложила, будто веником память вымела, Швегжда вскочил как ужаленный.
— Вот кто истинная героиня — Рочкене!
…И так у нас, в Гургждучай, маленькой деревушке у леса, среди болот, появилась героиня. Нет, ее нашла дорога и приехавший по дороге студент Швегжда! Конечно, не без моей помощи. А некоторые еще пеняют мне, будто я балаболка. Да если бы мне не хотелось высказаться, Швегжда вряд ли узнал бы что-нибудь… И в кого я такая? Мой отец неразговорчив. Мама тоже не болтушка, хоть иногда сойдутся женщины, так и она с ними поболтает… Наверно, потому я тараторю, как сорока, что отец с матерью помалкивают.
