— Батюшки мои, страсти-то какие, — всплеснула руками Ивановна. — Да отчего же это он ел сырую говядину?
— Чтобы силы больше было!
— Ну, а ты у меня оладышек со сметаной поешь и тоже сильной будешь.
— Василий Сергеевич приходил на обед? — поинтересовалась девушка.
— Какое там, — недовольно отмахнулась Ивановна. — Опять не являлся. Может, плохо стряпаю, может, не нравится ему?
— Ну что ты, бабушка. Василий Сергеевич не такой. Наверное, занят в больнице.
— Может, и занят, — согласилась Ивановна и скорбным голосом продолжала: — С Колей-то Брагиным, говорят, совсем худо, при смерти лежит.
— Вот и неправда! — быстро возразила Иринка. — Татьяна Семеновна сама в больницу ходила. Лучше ему.
— Дай-то бог, чтобы лучше, а то мать его совсем извелась от горя.
Иринке не терпелось поскорей встретить Василия Сергеевича да рассказать ему о первом экзамене, но время уж клонилось к вечеру, а он снова задерживался в больнице.
— Бабушка, я сбегаю в больницу и позову его обедать.
— Вот это хорошо придумала, вот за это молодчина, — похвалила бабушка. — Сбегай, позови, а то человек не евши целый день, мыслимое ли дело.
3
Каждое утро, в девять часов, небольшой коллектив участковой больницы собирался в кабинете главврача на пятиминутку. Эти пятиминутки, которые продолжались по тридцать-сорок минут, а иногда по часу, были раньше, как утверждал Корней Лукич, до того скучными и однообразными, что завхоз Шматченко часто засыпал на них.
Василию тоже пятиминутки показались сперва скучными, он видел, как сестры нетерпеливо посматривали на часы и ждали, когда, наконец, главврач скажет: «Можно расходиться».
Но с появлением в больнице Коли на пятиминутках стало сразу оживленней, каждого интересовала судьба мальчика. Сестры подробно докладывали о его состоянии: как спал, как ел, каковы пульс и температура.
Сегодня отчитывалась Богатырева. Свой доклад она начала с Коли, и Василий заметил, с каким вниманием слушают все о том, как вел себя мальчик. Даже Шматченко оживился, поднял свою огненно-рыжую голову и вполголоса проговорил:
— А ведь молодец Колька-то, воскрес, можно сказать, из мертвых.
— Утренняя температура у Брагина тридцать семь и одна десятая, — продолжала Вера, а в конце доклада сообщила: — Ночью во время кипячения лопнул шприц.
Лапин заметно оживился.
— Так. Все ясно. Придется, товарищ Богатырева, шприц покупать.
— Да совсем не виновата она, я шприцы кипятила, с меня и спрашивайте, — заявила тетя Даша.
— Нет, нет, Борис Михайлович, тетя Даша ни при чем. Шприц лопнул на моем дежурстве, и я сегодня куплю, — поспешила Вера.
