— Счастливая… Значит, ценят человека, — вздохнула она.
— А что, если бы я вам предложил быть операционной сестрой?
— Вы? Предлагаете мне? — Клавдия Николаевна растерянно смотрела на доктора, и ей вдруг показалось, что он зло шутит, потому что, видимо, уже наслышался о ней всякой всячины.
— Вы человек опытный, вы поможете мне…
Он говорил искренне, и это подкупало Клавдию Николаевну. Еще не веря, что доктор предлагает ей всерьез, она тихо спросила:
— А как же главврач?
— Да ведь не ему работать с вами.
Смяв потухшую папиросу, Клавдия Николаевна щелкнула по стеклу манометра, точно хотела подбодрить ленивую стрелку, потом, не глядя на собеседника, с прежней угрюмостью проговорила:
— Руки у меня отвыкли от стерильного столика. Поищите другую сестру.
Василий встал и молча отошел от автоклава. Он сперва думал, что нашел путь к сердцу Луговской и ему легко удастся убедить ее встать к операционному столу, но вдруг — отказ…
5
У запасливой Ивановны все лето хранился в погребе заготовленный зимою лед, и она потчевала квартиранта доктора отличной холодной окрошкой из хлебного кваса. Василию полюбилось это блюдо с кусочками скользких льдинок, с рубиновыми половинками редиса и хрустящей зеленью лука. Обедали обычно втроем, по-семейному, — Ивановна, внучка Иринка и он, Василий. Иринка сперва стеснялась квартиранта, но потом осмелела и теперь за стол без него не садилась. Василий тоже привык к заботливым хозяйкам и чувствовал себя у них, как в родной семье.
Сегодня, подавая на стол окрошку, Ивановна как бы между прочим сообщила доктору:
— Прудникова намедни прибегала. Узелок вам принесла какой-то. Да вот он. — Ивановна достала из-под лавки узел и положила его на стол.
— Интересно! — воскликнула Иринка. — Я развяжу, Василий Сергеевич. Можно?
Василий в недоумении следил, ка-к девушка развязывала узел и вдруг увидел чуть тронутый желтизной кусок свиного сала, с десяток яиц и что-то завернутое в промасленную тряпицу.
— Передать вам велела, — сказала Ивановна.
Василию стало не по себе. Краснея, он сидел за столом, точно на горячих углях, и растерянно поглядывал то на Иринку, то на Ивановну, как бы спрашивая: «Что это значит? Зачем это?»
Перед отъездом в район кое-кто из сотрудников шутя говорил Василию, что в селе простые нравы, что там в знак благодарности за лечение будут носить доктору и курочек, и уточек… Посмеиваясь, Василий тогда принимал слова коллег за безобидную шутку и совсем не думал, что ему самому придется столкнуться с этим, и вдруг на тебе — ему принесли подачку… Он готов был сквозь землю провалиться от стыда и неловкости, будто совершил что-то недостойное.
