— Зачем же вы брали, — с болью проговорил Василий.
— Да ведь не знала я, — оправдывалась хозяйка.
— Вот нахалы! — возмутилась Иринка, торопливо завязывая узел. — Я им сейчас отнесу…
— А ты потише, потише, молода еще людей корить, — прервала внучку Ивановна. — Человек, может, от чистого сердца.
— Я вас прошу, очень прошу — никогда и ничего не берите, — сказал расстроенный Василий.
Окрошка показалась ему невкусной. От холодного кваса ныли зубы.
В тот же день Иринка все-таки отнесла злополучный узел Прудниковым, а потом с возмущением рассказывала Василию, что им нужна была врачебная справка, чтобы вызвать из воинской части сына сержанта в Федоровку на свадьбу.
За всякими законными и незаконными справками частенько обращаются к врачу люди, и неприятностей из-за этих справок бывает много, а обид еще больше. Вот и сейчас, уронив на колени большие узловатые руки, у стола, на краешке табуретки, сидела пожилая колхозница.
— Сын ко мне на денек с целины заехал, два годочка не видела. Коровка у меня отелилась, молочком попоила б сынка, да ехать ему надобно. Ты уж, голубчик доктор, пропиши, будто захворал он — пусть поживет денек-другой у матери, — простодушно просила женщина.
— Может быть, он действительно болен?
— Что ты, что ты, голубчик доктор, — быстро возразила мать, — здоровехонек, с версту вымахали На целине, рассказывает, в палатках зимой жил, промерзал, а от болезней бот миловал. Сроду не хворал он у меня ни корью, ни шкарлатиной. Ты уж, голубчик доктор, войди в мое материнское положение. За день-то и не нагляделась на сынка своего. Поживет лишний денек, а потом пусть едет…
Василий и рад бы «войти в материнское положение», и жаль ему было отказывать пожилой женщине, но голос врача предупредительно твердил: «Ты не имеешь права, ты не должен писать ложные справки, не оступись…»
— Извините, не могу выдать справку о болезни вашему здоровому сыну, — смущенно проронил он.
Женщина тяжело вздохнула и горестно поджала губы.
«А что, если бы вот так же пришла к доктору твоя старая мать и получила отказ? Что подумал бы ты о докторе?» — пронеслось в голове у Василия. Он потянулся за больничным бланком, но тут же отдернул руку.
В приемной появился Борис Михайлович. На нем аккуратно отглаженный двубортный халат, на голове белая шапочка, шею обвивали красные резиновые трубки фонендоскопа.
— Что, Арина Петровна, приболела? — спросил он у женщины.
— Ох, нет, голубчик Борис Михайлыч, сынок приехал, за него просить пришла, — и женщина все тем же умоляющим голосом поведала о своей просьбе. Глаза ее увлажнились и по морщинистому лицу текли слезы.
