Сельский врач | страница 22



— Ох, Верочка, наплачешься ты со своими убеждениями, — грустно проговорила Галкина. — Ведь пойми одно: ты приехала в сельскую больницу, а здесь не то, что в городской, здесь то одного нет, то другого не найдешь. И ты напрасно защищаешь Донцова. Да, да, напрасно! Гонору у него много!

— А вспомни, Юля, что ты говорила о нем в первый день — и симпатичный и обходительный.

— Ошибалась. И вообще не нравится мне этот новый доктор.

2

Через неделю операционная преобразилась: в ней было теперь чисто и пахло свежей краской.

Оглядывая чуть синеватые крашеные стены, Борис Михайлович спрашивал у Василия:

— Ну как, дружище, доволен?

— Вполне! Отличная получилась операционная!

— Вот видишь, все к твоим услугам. Условия создаю тебе не хуже, чем в клинике профессора Казанского. Только работай, — с хозяйской непринужденностью продолжал Борис Михайлович.

Подойдя к операционному столу, Василий озабоченно сказал:

— Мало света, даже в солнечный день здесь темновато. Мешает дерево под окном.

— Тут уж, дружище, ничего не попишешь, — развел руками главврач.

— А если срубить…

— Дерево срубить?

— Конечно. И тогда света будет вдоволь.

Лапин почесал затылок и приблизился к окну. За окном, широко раскинув свои густые зеленые ветви, стоял красавец клен.

— Жаль губить такую роскошь…

— Мне тоже очень жаль, но что поделаешь, если он мешает.

— Ну хорошо, ради пользы дела срубим, — решительно заявил главврач. — Скажи завхозу.

Больничный завхоз, Петр Иванович Шматченко, — невысокий, плотно сколоченный и весь какой-то красный. На голове у него огненно-рыжая шевелюра, и по цвету и по жесткости напоминающая медную проволоку.

— Борис Михайлович приказал? Это мы сейчас. Пила у меня наготове. Раз-два и свалим. Дров-то сколько будет! — с готовностью исполнительного человека говорил завхоз. И эта готовность, не моргнув глазом, спилить клен покоробила Василия.

Узнав о том, что врачи решили сгубить клен, Корней Лукич запротестовал. Он подбежал к Василию, гневно прогудел:

— Это как же понимать, Василий Сергеевич? А? Кто сажал его? Кто вырастил? А? Нет, не дам, не дам пилить такое дерево!

Каждое утро Василий видел, как старик-фельдшер, любовно ухаживал за деревцами в больничном саду. Он ходил то с садовыми ножницами, то с лопатой, то с пульверизатором. Здесь каждое дерево, каждый кустик были им посажены и выращены.

— Сколько лет росло и никому не мешало, а теперь помехой стало, — с возмущением продолжал старый фельдшер.

Василий понимал, какие чувства бурлят в душе Корнея Лукича, он готов был отказаться от своей затеи, но дерево под окном заслоняло нужный хирургу солнечный свет.