— Заходил. Седых изменился? Трудится?
— Изменился... Я часто вспоминаю наш разговор о нем. Ты был прав, кажется. Ему пришлось хлебнуть горячего до слез. Особенно в войну. Немцы на его глазах родителей расстреляли.
— Что вы говорите?
— Такое, Тимур, дело... Я бы на твоем месте усы сбрил.
— Нет. — Азимов потрогал пальцами кончики усов. — Поздно сбривать. Привык. Солидней вроде.
— Зачем тебе солидность?
— Как же! Сотрудник ОУР!
Зафар помолчал с минуту, глядя перед собой задумчивыми глазами, потом посмотрел на Азимова так, словно видел его впервые, и проговорил тихо, должно быть, думая о чем-то своем:
— В таком случае, без усов никак нельзя!
Очевидно, в другое время Азимов обиделся бы, услышав эти слова, однако сейчас они прошли мимо его сознания. Он уловил в голосе Зафара грусть и все свое внимание обратил на своего бывшего начальника, нуждающегося, по-видимому, в дружеском участии.
— Вы давно здесь?
— Второй месяц.
— Скучаете?
— Скучаю, Тимур Назарович, скучаю. — В голосе Зафара послышались уверенные нотки, однако Азимов по-прежнему слышал в нем грусть.
— Вы сами изъявили желание поехать сюда?
— Да.
— Знаете, что бы я сделал на вашем месте? — сделал ударение Тимур на слове «вашем», будто возвращал Зафару долг.
— Что? — насторожился Зафар.
— Уговорил бы кого-нибудь из отдела приехать сюда работать.
— Кого?
— Кого-нибудь, — уклончиво ответил Азимов. Он посоветовал бы, не задумываясь, кого пригласить в Янгишахар, только не решался, считал, что Зафар неверно поймет его.
— Седых?
— Почему Седых? Вам нужен энергичный помощник. Такой, чтобы делил с вами все: и невзгоды, и радости.
— Кого ты имеешь в виду?
Тимур, помолчав, сказал:
— Башорат Закирову.
— Спасибо. Подумаем. — Зафар повернулся к водителю, попросил: — Езжай быстрей, Тиша.
— Есть быстрей, товарищ майор!
Машина взвыла и, кажется, полетела навстречу надвигающимся темным полосам, тянувшимся с неба на землю. Деревья, стоявшие вдоль дороги, слились в одну сплошную желто-зеленую массу и заговорили о чем-то, пытаясь порой дотянуться до кузова своими длинными сильными ветвями.
Около правления колхоза собрались люди. Одни молча глядели на работников милиции, выходящих из машин, другие громко разговаривали, обвиняя работников милиции в том, что не смогли предотвратить преступление, которое потрясло колхоз.
Азимов, не выходя из машины, наблюдал за толпой.
На дороге показалась «Волга». Панченко, подошедший в эту минуту к машине, в которой сидел Азимов, удивленно присвистнул, не спуская глаз с «Волги»:
