И вот на чужбине погибли оба,
сами они виноваты!
Прошло несколько дней, прежде чем Ван Цзюэ добрался до Шаньдуна. Брата своего он нашел в крайне плачевном состоянии, правда еще живым. Судя по виду Ван Лу, спасти его от недуга, рожденного распутством, было уже невозможно. Братья очень обрадовались, увидев друг друга после долгой разлуки. В глазах больного Лу стояли слезы.
— Что с тобой случилось? — воскликнул Ван Цзюэ и вытер навернувшиеся слезы.
— Видно, судьба у меня несчастливая! — проговорил Ван Лу. — Мой недуг неизлечим, и смерть уже не за горами. Вот почему поскорее хотелось увидеть кого-то из близких. Сейчас, когда ты со мной, уже не страшно умереть.
— Брат! Тебе было трудно жить все эти годы на чужбине, но зато ты хорошо заработал, — успокоил его Ван Цзюэ. — Жаль, конечно, что на тебя свалилась эта хворь... Если случится беда, что передать батюшке с матушкой?
— Поскольку я был вдалеке от вас, я не смог проявить достаточной почтительности по отношению к родителям и к тебе, моему старшему брату. К счастью, у меня есть какие-то деньги — барыши, что я заработал. Ты сам сказал, что я неплохо потрудился, хотя и пережил немало тягот. Впрочем, это несколько преувеличено... Так вот! Я возвращаю родителям первоначальную сумму в тысячу лянов. Они могут тратить эти деньги до конца своих дней по их усмотрению. Но кроме этих денег есть еще прибыль — больше трех тысяч лянов. Я хочу разделить ее поровну между моим сыном и племянником Игао. К счастью, ты сейчас здесь и у меня уже не будет забот об этих деньгах. Теперь я могу умереть спокойно.
Ван Лу велел слуге Ван Хуэю принести серебро, и брат тут же его пересчитал. Больной сказал еще несколько фраз, но потом голос его затих, дыхание оборвалось, и он отошел к Желтым Источникам. Как говорится в подобных случаях: дух покинул бренное тело, и новый дух уже не вселится. Увы! Лежит пластом, лишь жертву остается принести!
Ван Цзюэ и слуга огласили воздух плачем. К ним присоединились четыре красотки, хотя их печаль, по правде сказать, была показная. Ван Цзюэ велел домочадцу купить лучший гроб и подготовить его для положения тела. Когда наступил этот срок, Ван Цзюэ, сославшись на то, что день выдался неблагоприятный, приказал слуге запереть женщин в комнатах, не допускать до гроба и выпустить их лишь после обряда. Затем он позвал хозяйку заведения, где жили Яояо и Циньцинь. Она написала расписку и увела девиц с собой. Двух других девиц он через сваху, которая в свое время привела девиц сюда, отправил в дом их родителей. «Без них легче возвращаться!» — объяснил он слуге, нисколько не заботясь, что Ван Хуэю жалко расставаться с красоткой, ведь он, кстати сказать, не успел с ней даже толком проститься. Когда стали укладывать вещи, Ван Хуэй заметил, что хозяин положил в большую шкатулку лишь пятьсот лянов. Еще сто с лишним лянов серебряной мелочи, а также два золотых украшения он запрятал в походную суму, разъяснив, что это деньги на расходы в пути.
