— Ты че, в одежде спать собрался? — последовала вдруг предъява от забравшейся ко мне под одеяло Белки, и вероломно прильнувшей обнаженной грудью к моей спине.
— Так я ж типа того… разделся ж, — пропыхтел я в ответ, мужественно стискивая подушку под щекой.
— А трусы?.. Я вот, к примеру, уже без трусиков.
Ну че тут скажешь — походу, я сильно недооценил решительный настрой бедовой вдовушки…
Проснулся я словно от толчка. И, прислушавшись к себе, ощутил знакомое чувство смертельной опасности где-то по близости. Подтверждая нехорошее предчувствие, снаружи услышал подозрительные шорохи и приглушенный клекот аборигенов.
Пары часов сна мне с лихвой хватило для полного восстановления. Потому, откинув одеяло, я без колебания аккуратно выскользнул из объятий прильнувшей ко мне на узком топчане девушки и, натянув штаны с майкой, выбрался из уютной землянки на залитый лунным светом простор.
В ночи серые, даже без невидимости превратившиеся в едва различимые тени, сновали взад-вперед по широким тропкам между холмами стойбища, напоминая подобной своей хаотичной суетой растревоженный муравейник.
Застыв на пороге своей землянки, я мгновенно привлек к себе внимание. И пара пробегавших мимо аборигенов, развернувшись в мою сторону, непереводимым шипяще-гортанным шепотом и отчаянной жестикуляцией попыталась загнать меня обратно в земляное убежище.
«Да что, вашу мать, тут происходит?!» — не сдвинувшись с места, огрызнулся я на гортанном наречий вантунгов.
Внятно ответить мне, увы, никто не почесался.
Напирающие серые продолжили что-то неразборчиво шипеть, но уже через пару секунд я перестал вслушиваться в их агрессивную тарабарщину, почуяв вдруг совсем близко смертельную опасность. Источником которой точно не являлась пара докучливых серых, несмотря даже на их гневное сотрясание копьями.
— Ну-ка в сторону, мля! — буркнул я уже на чистом русском и, активировав рывок, шагнул вперед, разбивая пару «окаменевших» аборигенов.
От моего невероятно быстрого в реале движение серых буквально отшвырнуло на несколько метров в разные стороны. Наверняка, после неожиданного полета и жесткого приземления, и без того неласковые к гостям аборигены возненавидят меня, как лютого зверя, но неприятности с оскорбленными серыми последуют потом — через бесконечно длинную секунду. Пока же…
Отброшенные фигуры серых копейщиков плавно разлетались в ставшем плотным, как кисель, воздухе почти остановившегося времени. Я же, оказавшись на месте копейщиков, стал отчаянно вглядываться в лунную темноту, пытаясь разглядеть в ночи смертельно опасного невидимку.
