Отличное качество — уверенность. Она придает спокойствие, работоспособность, не отвлекает на бесплодные думы и поиски других путей. Но в данном случае уверенность была заблуждением и ослепила Кучерявого, как очень многих, у которых она переходит в упрямство.
В одном месте почти из-под ног веером разлетелись рябчики. Молодые выросли. Он съел бы их сейчас тройку. Какое нежное у них мясо! Два из них уселись почти рядом на ветки и, вытягивая свои краснобровые головы, с любопытством осматривали невиданное ими существо. Но даже если бы он смог их поймать, то как их есть, когда нет ни костра, ни котелка? Через некоторое время он спугнул выводок глухарей. Громко хлопая крыльями, поднялась матерая ко-пылуха, а за ней уже совсем большие глухарята. И почему это дальневосточники считают глухарей лучше рябчиков? Рябчики Михаилу нравились больше. Но сейчас он не стал бы разбирать. Весь этот день птицы как будто сговорились дразнить его. Они вылетали из-под ног и совершенно нахально садились совсем близко. Он бросал в них палкой. Когда палка пролетала мимо или падала около дерева, на котором они сидели, птицы поворачивали головы, следя за ее полетом, и не каждая из них улетала.
В тайге считают, что все птицы делятся на два вида — съедобные и несъедобные. Съедобные — те, которых можно убить, а несъедобные все остальные. В этой долине летали только несъедобные. Он провожал их глазами и вспоминал, какие можно приготовить из них кушанья. Будь у него сейчас ружье — настрелял бы целый рюкзак и принес бы на базу…
Наступила четвертая ночь, а никаких признаков ни лагеря, ни базы не видно. Наверное, долго возился с брусникой да на рябчиков смотрел, думал Михаил. Ну ладно. Завтра уж наверняка не позже чем к обеду он подойдет к базе.
Зажав руками режущий живот, он пытался и долго не мог заснуть.
…Вдруг совершенно ясно он увидел длинный стол. Тарелки и миски, котелки и глиняные горшочки полны мясом, сметаной, варениками, жирной лапшой и галушками, пироги и молоко — чего-чего не было на этом столе! Люди за столом жадно поглощали вкусную еду. А он так устал, что стоял немного в стороне и не мог двинуть ни ногой ни рукой, чтобы достать кусок. Он хотел крикнуть: «Дайте хоть кусочек!», но рот не раскрывался…
… Холодные звезды мерцают сквозь хвою. Издали слышен шум реки.
Он рубит просеку. Рубит, рубит. Болят ноги и руки. Топор вырывается из негнущихся пальцев. А в стороне на большом костре варится мясо — полное ведро. Это копылу-ха и ее большие птенцы. Как вкусно пахнет!
