К чаю прилагался хлеб, немного черствый и горьковатый на вкус. Марк откусил кусочек от своей горбушки, разжевал и проглотил. Затем сделал пару глотков теплой не очень вкусной воды. И все равно это было лучше, нежели провести день на пустой желудок. Будучи голодным, ни о чем кроме еды думать не сможешь. Так что Марк пил и ел все, что ему давали. К тому же он за все честно уплатил. Честно уплатил… Он постоянно проговаривал это про себя, видя, что объедает женщину и маленьких детей. Ему было совестно… и неловко. Нора же совершенно не подавала виду, что он их хоть как-то стесняет. Малыши очень скоро разобрались со своими порциями и, поблагодарив маму за завтрак, убежали с кухни. Оставшись наедине с хозяйкой, Марк как бы невзначай произнес:
– Я слышал, что директора завода вроде как недавно убили?
– О, да… наш завод – настоящая похоронная фабрика. Кто-то постоянно умирает. В основном, конечно, мрут обычные работяги, но вот черед дошел и до самого директора. Его застрелил какой-то чудак. По-моему кто-то из рабочих, которому в очередной раз задержали зарплату. Вот нервы и сдали у бедняги… так, по крайней мере, говорят.
– И как теперь у вас обстоят дела на заводе? Все наладилось?
– Отныне нам платят еще меньше и с еще большей задержкой. Директорское кресло досталось одному из братьев застреленного… а он само зло во плоти. Он как будто специально усложняет нам жизнь… в отместку за убитого брата.
– У прежнего директора были братья?
– Да… у него вообще очень большая семья.
– Так, значит, стало только хуже? – побледнев, спросил Марк.
– Хуже.
– Почему вы тогда не устроите забастовку? Не выступите против произвола?
– Тогда нас уволят, а если мы потерям работу, то нас сразу выселят за неуплату жилья. Мы просто окажемся без крыши над головой. К тому же кроме этого завода здесь ничего нет. Никаких перспектив, никакого выбора.
– Неужели нет никакого выхода?
– Нету… к сожалению, нету… – женщина поднялась из-за стола и убрала кружки в шкафчик. – Ладно, мне пора. Если пойдешь на улицу… ты ведь будешь выходить из дома?
– Да-да… мне надо кое с кем повидаться.
– Хорошо… в общем захлопнешь дверь и проверишь, закрылась ли она.
– Да-да… конечно.
– Я до позднего вечера.
Нора ушла на работу. Дети заперлись во второй комнате на ключ. Марк остался один. Он подошел к окну и увидел людей в скудных одеждах, шагавших на завод. Все они работали шесть дней в неделю, двенадцать месяцев в году. Они занимались одной лишь работой и при этом не имели никаких накоплений. Весь их заработок уходил на оплату жилья и на покупку дрянной пищи. Они питались эрзац-продуктами, вроде гороховой колбасы или хлеба, сделанного из картофельного порошка. Они обитали в эрзац-домах, слепленных из дерьма и палок. Они носили эрзац-одежду, а будь у них машины, то и свои автомобили они бы заправляли эрзац-топливом. Они проживали эрзац-жизни.
