Таможенника уволили.
А директора…
А партийные секретари…
А полковник Робота…
Я думал, говорил Я.Ш., имеют право. Машины их подъезжали прямо к складу. Запросто, у всех на глазах. Я думал: наверно, есть негласное распоряжение. Сам я негласных распоряжений не получал, но думал: раз требуют, значит, в высших целях. Будучи предан общему делу — мы ведь боролись за сегодняшнюю Польшу, — я не сомневался, что исполняю свой долг.
Первый секретарь повторял: не бойтесь, товарищ, у вас волос с головы не упадет, в случае чего я нажму нужную кнопку, и все уладится. Как я мог знать, что настанет время, когда ни секретаря этого не будет, ни кнопки…
Обвиняемый Я.Ш. плохо себя почувствовал, сообщил судья.
Обвиняемый Я.Ш. принял две таблетки нитроглицерина.
Объявляется перерыв до…
О чем стороны процесса поставлены в известность.
Процесс возобновился, и сразу стало ясно, что существуют две разные планеты. С одной прибывают иностранные капитаны. На другой живет польский кларк.
Прибывший капитан вынужден что-то отремонтировать на судне. Он заказывает балки, исключительно трехметровые. Кларк едет на склад пиломатериалов. Чтобы рабочие пилили ровно, их нужно стимулировать. С этой целью кларк везет с собой ящик пива. Но пилят все равно неаккуратно, капитан отказывается покупать балки, и кларк везет капитану ящик шампанского.
Капитан заказывает свежее масло, а получает прогорклое. Отдает на анализ, обнаружены бактерии. Капитан грозится, что больше никогда ничего в Польше покупать не станет, потому что в Кильском канале масло без бактерий. Кларк везет хрустальную вазу, добавляет зубровку, капитан поддается на уговоры, он будет покупать в Польше.
Капитан заказывает свежее мясо, получает мороженное, кларк везет…
Подсудимых обвиняли в том, что они подделывали, утаивали, присваивали и причиняли убытки.
Кто-то попросил иностранного капитана засвидетельствовать, как было дело. Получил из Мексики письмо и представил его суду.
Я.Ш. никого просить не стал.
Я работал с немецкими кораблями, говорил Я.Ш. Что же я, немца должен был просить? Я, партизан, польский офицер — немца? Чтобы он меня защищал перед польским судом?
Национальная гордость мне не позволила!
Прокурор потребовал тюремного заключения. Для всех, для двадцати одного.
Суд вынес обвинительный приговор двадцати (и отменил по случаю амнистии).
Один не был осужден.
Я.Ш.
Двадцать первый умер.
В промежутке между речью прокурора и объявлением приговора жена принесла свидетельство о смерти.
