Или там не бойня, а что-то куда страшнее?
— Нам туда? — спросил он, сглотнув.
Незнакомец кивнул.
— Да.
— И чего мы стоим?
— Погоди.
Унномтюр придержал руку спутника. Несколько мгновений незнакомец, задумчиво склонив голову, изучал Большой Дом, потом присел на корточки. От движения ладонью земля перед ним, посветлев, брызнула красным, и неровная светящаяся дуга из пролитой крови протянулась через площадку, перекрывая проход.
Незнакомец поднялся.
— Смотри, арнасон. Примитивная магия, — носком свейки он набросил немного земли на участок дуги. Раздалось шипение. — Не было на большее у Мтага ни сил, ни времени, а могло сработать.
— А как сработало бы? — спросил Фьольвир, из осторожности отступив на шаг.
— Выпило бы.
Незнакомец принялся интенсивно засыпать кровь.
— Помогай, — сказал он Фьольвиру.
Сгребать притоптанную землю свейками было неудобно. Тогда Фьольвир топориком разбил ее на комья и стал бросать комья на дугу, как в опасно разросшийся и стреляющий искрами костер.
Работы было — на десяток вдохов.
— Все, все, — оценил его труд незнакомец, — хватит.
— Все? — Фьольвир подкинул последний ком.
— Да. Иди за мной.
Унномтюр перешагнул через тускнеющее творение Мтага и двинулся к приоткрытым воротам Дома. Фьольвир отряхнул руки и на всякий случай дугу перепрыгнул. Чем войца-пекка не шутит!
Хотя где это войца-пекка теперь?
Солнце избавилось от облаков, но у Большого Дома было темно. Казалось, завеса из мошкары неподвижно висит над воротами. Фьольвир протянул руку вверх, и пальцы его украсились темными крапинами, которые, стоило их растереть, потекли алыми пятнами.
— Что это? — спросил он.
— Кровь, — ответил незнакомец.
— А почему она…
— Потому что, — оборвал Фьольвира Унномтюр. — Следуй за мной, арнасон, шаг в шаг. И молчи.
— Понял.
— Руку лучше — на плечо.
— Уже.
Фьольвир поймал в пальцы косматое плечо спутника.
— Ничего не трогай, не останавливайся без меня, просто иди, — предупредил тот.
Высокая воротная, изрезанная символами створка скрипнула под его ладонью, и сразу за незнакомцем Фьольвир окунулся в густую, кисло пахнущую тьму. В этой тьме он едва не запаниковал, со всей силой сжав пальцы.
— Тише, — сказал Унномтюр, словно прочитав его мысли, — это не изначальная тьма, это полог.
Оказалось, действительно, полог. Стоило незнакомцу потревожить плотно висящие шкуры, и свет тут же плеснул, зыбкой лужицей растекся по полу, закопошился в шерсти, озарил балку над головой.
— След в след, — повторил Унномтюр.
