— Заканчивай. И иди за мной.
Фьольвир с некоторым раздражением проследил, как незнакомец переваливается через земляную насыпь, и чуть не упустил кааряйна. Тот, словно учуяв неподвижность противника, пригнулся и прыгнул вперед. Он облапил Фьольвира со спины и, возможно, прокусил бы ему шею, если бы тот, упреждая нападение, не успел припасть на колено. Под тяжестью своего тела кааряйн, порвав везинг, перелетел через голову. Мелькнуло измазанное кровью лицо. У самого носа Фьольвира клацнули зубы. Брызнула веточками и листьями ихха.
Второго шанса кааряйну Фьольвир не дал и обухом размозжил тому висок. Думал, что что-то почувствует. Но нет, ничего.
Хоть сейчас в лодку.
— Унномтюр!
Незнакомец даже не выглянул. Фьольвир посмотрел на мертвеца, ощерившего рот на небо с медленно ползущими облаками, потом Хэнсуйерно дернул его пройти ко второму стражнику.
Унномтюр выдавил тому глаза и порвал рот. Вот отчего рука у него была красной. Кааряйн казался чучелом, что, отпугивая жадных ворон, ставили на полях. Не у них ставили, южнее. Такая же страшная, развороченная пасть. Фьольвир вдохнул и выдохнул. Наверное, так и было нужно. Разве не стоило это того, что они сделали с Хейвиске? Он плюнул на труп.
— Унномтюр!
За валом начиналось поселение кааряйнов. Ни оград, ни загонов. Низкие, неуклюжие, обложенные дерном избы чернели провалами входов. В них, пожалуй, можно было заползти лишь на карачках. Через дыры в земляных крышах кое-где сочился дым. Даже Большой Дом, место собраний и приема гостей, был невысок. Заросший поверху иххой, он больше походил на природный холм, чем на дело человеческих рук.
Фьольвир заметил, что перед Домом, на небольшой открытой площадке, словно в нерешительности, остановился незнакомец.
Поселение было безлюдно. Ни мужчины, ни женщины, ни ребенка. Даже живности никакой. Фьольвир из любопытства сползал в одну из изб и в смутном, сеющем из дыры над очагом свете разглядел лишь пустые лежанки и комья то ли шкур, то ли одежд. На низком столе в глиняных плошках совсем холодная (он сунул палец) потихоньку кисла недоеденная похлебка.
Все еще сжимая топорик, Фьольвир приблизился к Унномтюру.
— Никого нет, — сказал он.
— Все здесь, — кивнул на Большой Дом незнакомец.
— Заперлись?
Незнакомец хмыкнул.
— Мтаг их собрал. Для того, чтобы открыть тонкий путь, нужно много крови. Ты разве не чувствуешь, арнасон?
Фьольвир хотел сказать, что нет.
Но замер.
Воздух густо пах кровью. Пах до того, что на языке у Фьольвира появился противный привкус, будто ударили по зубам. Ему стало не по себе. Если так пахнет в десяти шагах, что же за бойня произошла внутри?
