— Занимай мое место! — крикнул незнакомец.
— Я?
— А кто еще?
— Но я…
— Живо!
Незнакомец подскочил к Фьольвиру и выхватил из его рук топорик. Лапы вздернулись, внизу, от лодки, раздался треск.
— Ну же! — подтолкнул незнакомец своего спутника. — Коггфальтаддир сейчас опомнится!
— Когг…
Договорить Фьольвиру не удалось, потому что недружелюбный пинок отправил его к месту пляски. Серое пятно тонкой кожи обнаружилось под ногами, сквозь него проступали темные витки то ли жил, то ли вен.
— Прыгай!
Фьольвир запрокинул голову и увидел, как одна из лап хищно зависла над ним. Коготь на ее конце сочился мутным соком. Одно движение — и я буду похож на мясо на палочке, подумал Фьольвир.
— Прыгай, Хэн тебя побери! — крикнул незнакомец.
Неясное лицо его вдруг приобрело страшный оскал. Фьольвир прыгнул, едва не задев макушкой коготь. Лед брызнул из-под ступни. Жила под свейками продавилась, и лапа, потеряв Фьольвира, как цель, качнулась в сторону.
— Еще! — потребовал незнакомец.
Фьольвир прыгнул еще. Лапа рухнула куда-то в туман, вместо нее неуверенно, с другого краю, выплыла вторая.
— Дальше! — показал незнакомец на новое пятно.
Сам он, присев, бил топориком в основание пунцовой бляшки. Рука его ходила без устали, летели искры и мелкие осколки.
— Прыгай, прыгай! — кричал он в звоне металла о чешуйку каменной твердости.
Фьольвир прыгал.
С одного пятна на другое. На третье. На четвертое. Вокруг пунцовой бляшки, которая раскрывалась все больше и больше. Лапы чудовища мотались над его головой, иногда распарывая воздух когтями в опасной близости. От особо удачного прыжка по ним словно проходила судорога, и то одна, то другая лапа на несколько мгновений с шумным плеском уходила вниз, в воду. Туман закручивался, то густел, то редел, приподнимался и опускался, и в разрывы виделось море.
Фьольвир прыгал. Незнакомец лупил по остаткам бляшки обухом. Тварь покачивалась под ногами.
На мгновение Фьольвиру показалось, будто рядом, за спиной, хлопает в ладоши радостная Хейвиска, хохочет от танца, в расшитом платье, в бусах, тяжелые волосы убраны под лайру, которую носят все женатые женщины. В улыбке, в хохоте — всего одна просьба: еще, мой муж, еще!
Фьольвир остановился, обернулся. Женская фигура, если и была, пропала в тумане, который, словно осмелев, надвинулся, наплыл холодными клубами. Ничего не видно, ничего, даже воды.
— Прыгай! — крикнул незнакомец.
— Да-да, — кивнул Фьольвир.
Но ноги больше не шли. Они казались чужими, неподъемно-тяжелыми и не желали гнуться. Фьольвир переступил ими и свалился на задницу.
