— Все, незнакомец, — сказал он. — Прости.
В ответ безликий спутник Фьольвира пожелал ему частых совокуплений с темными порождениями Хэнсуйерно, потом предложил убираться к вахенам и что есть силы застучал топориком по остаткам бляшки.
Фьольвир раскинул руки.
Под звон топорика и костяной хруст он смотрел, как из завитков тумана над ним проступает лапа чудовища, как нацеливает прямо в грудь свой загнутый коготь, как слегка оттягивается, чтобы набрать стремительную силу. Дальше смотреть было незачем. Фьольвир закрыл глаза. Здравствуй, Тааливи…
— Ф-фууу! — сказал незнакомец, шумно опускаясь рядом. — Успел!
— В смысле? — спросил Фьольвир, не спеша открывать глаза.
— Добрался до нервного узла.
— И что теперь?
Незнакомец хлопнул спутника по животу.
— Плывем, арнасон! Плывем на Коггфальтаддире, крушителе кораблей, морозном ужасе, одном из созданий Хэнсуйерно. Правда же, он был в дурном настроении, когда делал это чудище. Глупое, жадное животное.
— Хэнсуйерно?
— Чудище, арнасон. А ты, честное слово, хуже вахена, хотя хуже их некуда. Почему перестал прыгать?
— Устал, — сказал Фьольвир.
— Ты же вроде ватангером плавал, — сказал незнакомец, — тяжелая работа, насколько я знаю.
— Это другое.
— Ну да, ну да, тебе бы в Тааливисто. А я думал, что мы договорились. Не хочется мир спасать?
— Я же помогаю.
— Эх, арнасон, — вздохнул незнакомец, — знал бы ты с мое, вприпрыжку бы по воде за кааряйнами побежал. Понимаешь, все, все умрет.
Фьольвир помолчал. Он хотел сказать, что не чувствует себя живым и поэтому ничего не понимает в ценности жизни, но спросил другое:
— А этот Коггфаль…
— Коггфальтаддир?
— Да, он. Он за нами сюда приплыл? Ну, то есть, убить нас?
Незнакомец фыркнул.
— По-моему, более очевидных закономерностей не бывает. Мы плывем, что-то плывет нам навстречу.
Фьольвир открыл глаза.
— А сейчас он не тонет?
— Нет, течение как раз отнесет его туда, куда нам надо.
— Это куда? — чуть повернул голову Фьольвир.
Незнакомец повернул голову в ответ. На пустом лице проступила улыбка.
— К Хельматьйодифьорду. Оттуда до земель кааряйнов будет всего день пути.
— Они ведь не просто к нам пришли?
— Нет.
— Из-за тебя?
Незнакомец не ответил. Туман редел. Сквозь него то и дело проглядывало небо в лоскутах высоких серых облаков. Само небо было цвета старого одеяла, как-то выданного из запасов Фьольвиру и Хейвиске, как молодой семье. Многажды стиранное, сотни раз битое о камни, он растеряло весь свой изначальный цвет и имело странный изжелта-голубоватый оттенок. Вот и небо было таким.
