Однако собака никак не откликалась на этот зов и продолжала лаять со все возраставшей яростью.
«К оружию! — продолжал вопить Симон. — К оружию! В погребе гражданки Плюмо аристократы! Они пришли похитить королеву! Измена! Измена!»
«К оружию!» — кричали стражники.
Несколько национальных гвардейцев схватили ружья, бросились к королеве, ее дочери и золовке, окружили их и повели обратно в башню.
Несмотря на то, что хозяйка ушла, Блек остался на месте; на сей раз инстинкт подвел несчастную собаку: то, что сулило спасение, она приняла за опасность.
С дюжину национальных гвардейцев вошли в лавку.
Симон, чьи глаза пылали огнем, указал им на люк, возле которого продолжал лаять Блек.
«Они там, под крышкой люка! — кричал Симон. — Я видел, что она двигалась, я в этом уверен!»
«Ружья на изготовку!» — закричали стражники.
Раздался лязг ружей, которые заряжали солдаты.
«Они там, там!» — продолжал кричать Симон.
Офицер схватился за кольцо люка; два самых дюжих солдата бросились ему помогать, но крышка не поддалась.
«Они держат ее снизу! — заорал Симон. — Стреляйте сквозь нее, огонь!»
«А мои бутылки! — завопила гражданка Плюмо. — Мои бутылки, вы их разобьете!»
Симон продолжал орать:
«Огонь!»
«Да помолчи ты, горлопан! — сказал ему офицер. — А вы принесите топоры, будете ломать доски».
Приказ был выполнен.
«А теперь, — скомандовал офицер, — держитесь наготове и, как только люк будет открыт, огонь!»
Под ударами топора доски стали разлетаться в щепки, и два десятка ружейных стволов наклонились к отверстию, с каждой секундой становившемуся все шире.
Но в отверстии никого видно не было.
Офицер зажег факел и бросил его в подвал.
Подвал был пуст.
«За мной!» — приказал офицер.
И он бросился по лестнице вниз.
«Вперед!» — закричали национальные гвардейцы, устремившись туда вслед за своим командиром.
«Ага, вдова Плюмо! — воскликнул Симон, грозя ей кулаком. — Ты сдаешь свой подвал аристократам, которые пришли похитить королеву!»
Но Симон напрасно обвинял славную женщину. Стена подвала была проломлена, и подземный ход шириной в три фута и высотой в пять футов, истоптанный множеством ног, уходил вдаль, в сторону улицы Кордери.
Офицер ринулся в этот лаз, напоминавший полевой ход сообщения, но через десять шагов уперся в железную решетку.
«Стой! — скомандовал он солдатам, которые напирали на него сзади. — Дальше пройти нельзя; четверо останутся здесь, стрелять в любого, кто покажется. Я иду докладывать о случившемся. Аристократы попытались похитить королеву».
