Сдаться в плен еще не означало перестать сражаться на этой ужасной войне, где обе стороны расстреливали пленных: синие — потому, что считали вандейцев и шуанов разбойниками, белые — потому, что не знали, куда девать захваченных в плен республиканцев.
Республиканцы отшвырнули ружья подальше от себя, чтобы не отдавать их в руки врага. Когда шуаны приблизились к солдатам, те показали, что их патронные сумки пусты: все до последнего заряды были израсходованы.
Кадудаль направился к Ролану.
Все то время, пока длилась эта жестокая битва, молодой человек сидел и, не сводя глаз с поля, со взмокшими от пота волосами, прерывисто дыша, ждал. Затем, увидев, что успех на стороне противника, он закрыл лицо руками и склонил голову к земле.
Кадудаль подошел к Ролану вплотную, но тот, казалось, даже не слышал его шагов. Молодой офицер медленно поднял голову. По щекам его катились слезы.
— Распоряжайтесь мною, генерал, — промолвил он, — я ваш пленник.
— Ладно, — с улыбкой ответил Кадудаль. — Однако посланника первого консула не берут в плен: его просят оказать услугу.
— Какую? Приказывайте!
— У меня нет полевого госпиталя для раненых и нет тюрьмы для пленных. Возьмите на себя доставить республиканских солдат, раненых и взятых в плен, в Ванн.
— Как же так, генерал? — вскричал Ролан.
— Я поручаю их вам. К сожалению, ваша лошадь убита, так же как и моя, но у вас есть лошадь Золотой Ветви: возьмите ее.
Молодой человек сделал протестующий жест.
— Но разве в обмен на нее мне не достанется лошадь, которую вы оставили в Мюзийаке? — промолвил Жорж.
Ролану стало понятно, что, хотя бы по части откровенности, следует быть на уровне того, с кем он имел дело.
— Увидимся ли мы с вами еще, генерал? — спросил он, вставая на ноги.
— Сомневаюсь, сударь; меня дела призывают на побережье, в Пор-Луи, а ваш долг зовет вас в Люксембургский дворец.
(В то время Бонапарт еще пребывал в Люксембургском дворце.)
— Генерал, что мне следует передать первому консулу?
— Расскажите ему о том, что видели, а главное, скажите, что я чрезвычайно польщен его обещанием встретиться со мной.
— Судя по тому, что я видел, сударь, сомневаюсь, что у вас когда-нибудь появится надобность во мне, — ответил Ролан, — но, во всяком случае, помните, что у вас есть друг среди окружения генерала Бонапарта.
И он протянул руку Кадудалю.
Предводитель роялистов пожал ее так же искренне и так же доверчиво, как и перед боем.
— Прощайте, господин де Монтревель, — произнес он. — Полагаю, вы и без моего совета постараетесь оправдать генерала Харти, не так ли? Такого рода поражение приносит не меньше славы, чем победа.
