«Вы корсиканка?»
«Нет, но я обращаюсь за помощью к корсиканцу, и он поймет меня».
«Чего вы хотите?»
«Жизни тех, кто отнял жизнь у моего брата».
«Кто они?»
«Я вам сказала это в письме: Соратники Иегу».
«Вы даже добавили там, что знаете средство, как их схватить».
«У меня есть их пароли и два письма — одно от Кадудаля, другое от Костера Сен-Виктора — к их главарю Моргану».
«Вы уверены, что их можно схватить?»
«Уверена, если только мне дадут смелого и толкового помощника, такого, например, как господин Ролан де Монтревель, и достаточно многочисленный отряд солдат».
«Но вы заявили, что ставите условия: каковы они?» «Прежде всего, виновные не будут помилованы».
«Я не дарую помилования ворам и убийцам».
«Кроме того, мне дадут возможность до конца исполнить поручение, возложенное на меня шуанами».
«Какое?»
«Я получу деньги, нужда в которых заставила Кадудаля открыть мне свои тайны».
«Вы просите права по собственной воле распоряжаться этими деньгами?»
«Ах, гражданин первый консул, — промолвила мадемуазель де Фарга, — такие слова навсегда испортят приятное воспоминание, которое, не будь они произнесены, осталось бы у меня о нашей встрече».
«Но тогда какого черта вы хотите сделать с этими деньгами?»
«Я хочу быть уверенной, чтобы они будут доставлены по назначению».
«Чтобы я позволил отправить их тем, кто воюет против меня? Никогда!»
«В таком случае, генерал, позвольте мне проститься с вами, нам больше не о чем разговаривать».
«О, какой упрямый рассудок!» — воскликнул Бонапарт.
«Вам следовало бы сказать, генерал, какое упрямое сердце».
«Что вы хотите этим сказать?»
«Что постыдные предложения отвергают не рассудком, а сердцем».
«И все же я не могу снабжать оружием своих врагов».
«Вы полностью доверяете господину Ролану де Монтревелю?»
«Да».
«Вы знаете, что он не сделает ничего противного вашей чести и интересам Франции?»
«Я в этом уверен».
«Что ж, поручите ему это операцию. Я договорюсь с ним, каким образом успешно провести ее и на каких условиях окажу ему свое содействие».
«Хорошо», — согласился Бонапарт.
Затем с той скоростью принятия решений, какую он привносил во все дела, первый консул позвал Ролана, остававшегося за дверью:
«Иди сюда, Ролан», — сказал он.
Ролан вошел.
«Ты получаешь от меня все полномочия; действуй заодно с мадемуазель и, чего бы то ни стоило, избавь меня от этих джентльменов с большой дороги, которые останавливают и грабят дилижансы и при этом корчат из себя знатных сеньоров».
Затем, слегка поклонившись Диане де Фарга, он сказал ей:
