"Да, — продолжал Хьюм, — моя сила возвращается ко мне".
Не успел он произнести эти слова, как Миллелотти соскочил со своей кровати и, распахнув дверь, предстал перед Хьюмом, бледный как призрак смерти.
"Полноте, — сказал он Хьюму, — давайте без глупостей!"
Хьюм лежал в кровати и выглядел совершенно спокойным.
"Не бойтесь ничего, — сказал он, — а если боитесь, сядьте на мою кровать".
Миллелотти подумал, что самое лучшее — последовать совету Хьюма. Видя, что он находится в таком добром согласии с заклинателем и даже бесцеремонно садится на его кровать, духи, по всей вероятности, его не тронут.
Итак, маэстро сел рядом с Хьюмом, который, приподнявшись на подушке и устремив взгляд на перегородку, произнес тихо, но в то же время внушительно:
"Если вы в самом деле мои верные духи и вы вернулись ко мне, то постучите три раза с равными промежутками".
Духи постучали три раза с равными промежутками, а затем послышался четвертый удар, который, прозвучав отдельно, казался поставленным в конце фразы, но не как вопросительный знак, а как знак, приглашающий к вопросам.
Хьюму, который понимает язык духов так же, как г-н Жюльен — китайский, не было нужды доискиваться, что хотели сказать духи этим четвертым ударом.
"Вы пришли ко мне или к моему товарищу?" — спросил Хьюм.
Духи ответили, что они пришли к Миллелотти.
"Как, ко мне?! — вскричал маэстро и, отгоняя духов, замахал руками, как если бы ему надо было отогнать мух. — Ко мне? Какого черта им от меня надо, вашим духам?"
"Не поминайте черта, Миллелотти! Мои духи — добрые римские католики, и подобное восклицание им крайне неприятно".
"Скажите, Хьюм, — произнес маэстро, — а не могли бы вы отослать ваших духов?"
"Я не обладаю такой властью над ними. Они являются по собственной прихоти и уходят, когда хотят. К тому же вы слышали, что они пришли не ко мне, а к вам".
"Но я же их не звал! — воскликнул Миллелотти. — У меня нет с ними никаких дел, и я не спирит. Пусть катятся к черту и оставят меня в покое!"
Маэстро еще не закончил этой опрометчивой фразы, как не только стена, но и стулья, столы и кресла зазвенели под ударами духов; даже тазы заплясали на умывальных столиках вместе с кувшинами.
"Хьюм! — вскричал маэстро. — Хьюм, что это все значит?"
"Я же просил вас не поминать черта в присутствии духов, — спокойно произнес Хьюм, — вы же видите, что это выводит их из себя".
И в самом деле, духи постучали после этого раз сто.
Но, протянув руку к небольшому молитвеннику, на обложке которого был изображен крест, Хьюм сказал:
