Кроме того, я унес с собой букет цветов, который был в два раза больше моей головы.
Мне и в голову не могло прийти, что я приеду в Ропшу за цветами!..
Вернувшись на дачу Безбородко, мы узнали новость огромной важности.
Духи воспользовались нашим с Муане отсутствием, чтобы напроказничать: Хьюм вновь обрел силу!
Я приехал в восемь часов утра, переночевав в Санкт-Петербурге; в доме еще никто не вставал.
Я направился в свою комнату, а вернее, свои покои, стараясь не шуметь, на цыпочках, как благовоспитанный юнец, не ночевавший дома.
Но не успел я перешагнуть порог комнаты, как туда же на глазах у меня вошел Миллелотти, растерянный, бледный и дрожащий.
Он рухнул в кресло.
— Ах, мой дорогой монсу Дума! — воскликнул он. — Ах, мой дорогой монсу Дума, если бы вы только знали, что произошло!
— Ну, и что же произошло, маэстро? Во всяком случае, мне кажется, что-то не слишком приятное для вас.
— Ах, монсу Дума, моя бедная тетушка, скончавшаяся девять месяцев назад, вселилась этой ночью в стол, и стол побежал за мной; стол целовал меня, да так нежно, что у меня до сих пор из зубов кровь идет.
— Что за чертовщину вы мне тут рассказываете? Вы с ума сошли?
— Нет, я не сошел с ума, но Хьюм вновь обрел свою силу.
Я радостно закричал: наконец-то мне предстоит увидеть кое-что из чудес знаменитого спирита.
Вот что на самом деле произошло.
Имейте в виду, что это рассказ Миллелотти, который я перевожу для вас на французский. И поверьте, дорогие читатели, я ничего не добавил к его словам.
Миллелотти и Хьюм занимали на первом этаже дома, но в другом крыле, две смежные комнаты, отделенные одна от другой тонкой перегородкой с двустворчатой дверью посредине. Я всегда подозревал, что Хьюм выбрал эти комнаты, чтобы быть подальше от меня: он во всеуслышание обвинил меня в том, что я обращаю духов в бегство.
Итак, прошлой ночью, около часа, — приготовьтесь услышать нечто ужасное! — когда ни Миллелотти, ни Хьюм еще не спали и, лежа в кроватях, читали при зажженных свечах, внезапно послышались три удара в межкомнатную перегородку, потом еще три и еще три. И тот и другой насторожились.
"Это вы звали меня, Миллелотти? — спросил Хьюм. — Вам что-нибудь нужно?"
"Ничего не нужно, — ответил маэстро. — Стало быть, это не вы стучали?"
"Я? Я лежу в своей постели, на другом конце комнаты".
"Что же тогда это такое?" — спросил Миллелотти, которого начал охватывать страх.
"Это духи", — ответил Хьюм.
"Как это духи?" — спросил Миллелотти.
